Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

После благополучнаго окончания Шведской войны император Пётр I принял намерение учредить Академию Наук в С.-Петербурге, для чего послал чрез всех своих посланников при иностранных дворах повеления, чтобы они осведомились в местах их пребывания о славнейших учёных, какие нужны для его академии и в скорейшем времени известили бы об этом.

Для первоначальнаго содержания Академии при первом её учреждении, по расчислению, Государь назначил 25000 рублей, из таможенных сборов г. Нарвы, Пернавы и острова Эзеля. Но, к несчастию, он впал в болезнь, которая свела его в могилу. Лёжа на смертном одре, он поручил своей супруге Екатерине Алексеевне покончить начатое им предириятие.

Екатерина I, наследовавшая престол своего супруга, поручила доктору Блументросту, известному по учёности, составить список учёных по начертанию Петра Великаго, назначив его президентом Академии. По его назначении стали один за другим приезжать в Петербург. Имена этих первых учёных просветителей следующия:

Николай Делиль и Делиль ла Кроэр – Профессоры Астрономии и Географии.

Герман, Николай и Дэниил Бернульи – по Математике и Анализу.

Бельерингер – по философи.

Беэр – по истории и древностям.

Доктор Беккенштейн – естественного и гражданскаго законоучения.

Лейтман – по механике и физике.

Дювернуа – по анатомии.

Доктор Биргер – по химии.

Мартиниус – Профессор латинскаго языка.

Грос и Мейр – по практической философии.

Коль – по истории искусств и наук.

Гельдбах – ученый секретарь.

Шумахер – был библиотекарем при академии.

Для торжественного открытия Императорской Академии Художеств было избрано 26 число ноября 1725 года, после дня тезоименитства Екатерины I. Но по разным причинам день праздника был отстрочен до третьяго дня Рождества Христова, и хотя Императрица в тот день не присутствовала, однако общее собрание вполне состоялось. Настоящее торжественное открытие последовало в 1756 году в присутствии Ея Императорскаго Величества и царевен Анны и Елизаветы Петровен и владетельнаго Герцога Голштинского.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.

Порядок производства в чины

Государь, быв в Персидском походе, между прочим, предпринял сделать крепость Св. Креста *),

*) Крепость заложена в сентябре 1722 г., на р. Сулаке, в 20 верстах, от её устья, в том самом месте, где отделяется от неё р. Аграхан. Туда Пётр, по плодородию земли, переселил 1000 казацких семейств с Дона. Но в 1736 г. крепость оставлена, а казаки переведены на р. Терек. Ред.

сам приискал место, снял с него план, сделал чертёж крепости и сам же размерил её; и как в работе сей помогал его величеству бригадир Василий Яковлевич Левашов, то монарх, утрудясь работою, спросил у него:

– Нет ли водки?

– Водки нет, а есть добрая сивуха, – ответствовал Левашов.

– Хорошо, но не можно ли достать к ней редьки?

Левашов, бывшего при нём на вестях молодаго солдата из дворян, по фамилии Аркатова, послал спросить о ней у поселённых там казаков. Аркатов был столько счастлив, что сверх чаяния государя, весьма скоро её нашёл и принёс, и заслужил от монарха слово: «Спасибо, брат».

Государь, выкушав рюмку сивухи и закуся редькою, хвалил проворство солдата. Левашов, не спустя употребить эти минуты в пользу Аркатова, донёс об исправности и способностях его.

– Давно ли он в службе, – спросил Государь у Левашова.

Узнав, что нет ещё году, сказал:

– Можно бы его пожаловать капралом, но обидишь тем многих, которые старее его в службе, однако ж, когда пройдёт год службы его, напомни мне об нём.

Этот Аркатов был в отставке надворным советником.

***

Один из наследников знатнейшего княжеского рода, молодой 16-тилетний барич, по обыкновению, начал службу свою с солдата гвардии. Вид и проворство, а не меньше и знатный род его, привлекли на него особенное внимание и благоволение государыни, почему и просила она супруга своего пожаловать его сержантом.

– Сержантом? – ответствовал монарх, – разве ты не знаешь, как важно звание сержантское, и ты должна его жалеть: ведь он всегда будет под палками за неисправность в должности, которой он ещё не разумеет.

– Так хотя унтер-офицером.

– И этого нельзя.

– По крайней мере, батюшка, пожалуй его хотя капралом.

– Тоже нельзя: ведь целое капральство должно быть на руках его, и он за всякую пуговицу солдатскую должен отвечать, не говоря уже о другом; и будет он всегда неисправен, а, следовательно, всегда же и бит. Да и рассуди, – заключил государь, – можно ли его пожаловать капралом, когда есть многие старше его по службе? Это было бы им всем обидно, а с моей стороны несправедливо; и так пусть поверстается с другими, а тогда по порядку и не будет он обойдён, только бы, между тем, вёл себя порядочно.

***