Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Граф Девьер, преследуемый в царствование императрицы Екатерины I своим зятем князем Меншиковым, сосланный в Сибирь, и возвращенный по истечении 15-ти лет Императрицею Елисаветой Петровной был питомцем Петра I, при котором состоял сначала пажом, а затем, многие годы, денщиком. Впоследствии он был произведён в полковники, генерал-майоры, генерал-лейтенанты и, наконец, до самого своего несчастия, занимал должность генерал-полицеймейстера. Он с особым усердием исполнял свои обязанности, зная, как строго Государь следил за полицией вообще и, что от его проницательности не могло укрыться ни малейшее упущение в смысле порядка в его любимом городе. Однажды Государь, по своему обыкновению, ехал в одноколке на Адмиралтейскую сторону берегом Мойки. Полицеймейстер сидел рядом с ним. Достигнув моста, перекинутого через канал от Головинского дворца к Мойке, находящегося против, так называемой, Новой Голландии (остров со многими постройками, предназначенными для сохранения дубового кораблестроительного леса), они заметили, что доски моста разошлись, что по ним не безопасно проезжать. Царю пришлось выйти из одноколки и заставить своего денщика несколько сдвинуть и скрепить доски, чтоб иметь возможность переправиться на другую сторону. Разгневавшись на беспечное отношение полиции к улицам и мостам, Пётр выбранил полицеймейстера, за его нерадивость, и, слегка ударив его, сказал: «это придаст тебе охоты лучше наблюдать за вверенным тебе городом и от времени до времени лично наблюдать за порядком». Мост был тем временем исправлен, успокоившийся Монарх сел в одноколку и, милостиво обратившись к полицеймейстеру, сказал ему, как ни в чём не бывало: «Ну, садись брат».

Этот анекдот сообщен сыном упомянутого генерал-полицеймейстера камергером графом Реваром.

Из рассказов о Петре Великом, записанных Я. Штелиным. Русский архив. 1912, № 1.

Уважение к храбрым

Некогда отдан был в походе один офицер гвардии под военный суд и за неосторожный против военных законов проступок, учинённый им против неприятеля, его присудили повесить. Сентенция была объявлена ему в присутствии его полковника – государя. Осуждённый, поклонясь его величеству, просил так:

– Виноват, но будь милостив, яко Бог, избавь от виселицы и от позорной смерти.

– Добро, – отвечал Пётр, – ради прежней службы, облегчить и расстрелять.

Офицер, поклонясь, снова говорит:

– Я лучше бы желал быть застрелен от неприятелей, нежели от своих солдат, с которыми защищал отечество. Помилуй, Государь, вспомни прежнюю верность мою, посмотри на раны и прости. Обещаюсь быть осторожнее и вину свою заслужить. Оплошность моя, а не измена.

При этом вдруг открыл грудь свою, обнажил руку и показывал язвы и пластыри. Монарх переменился в лице, на глазах явились слёзы; встал с места своего и к судящим штаб и обер-офицерам снисходительно сказал:

– Что теперь, господа, скажете?

Они молчали и ожидали последнего решения от государя, который заключил сей суд так:

– Сии свидетельства даруют тебе живот, прощаем, только блюди обещание.

Вскоре после того офицер этот выпросился у государя с особым отрядом, напал с такою храбростию на шведов что, разбив их, одержал победу и, будучи при сём случае вновь ранен в голову, умер. Однако за несколько часов до смерти, при конце последнего издыхания, в палатке говорил с радостию офицерам: «Теперь то, братцы, умираю я спокойно и честно, заслужив вину свою пред государем».

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876.

Русские лапти

Когда Пётр Великий завоевал Финляндию, то обратил внимание на обувь чухонцев, у которых лапти были сработаны несравненно хуже лаптей наших русских мужиков.

Однажды Государь спросил одного из финских крестьян:

– Зачем вы носите такие лапти? Посмотрите, какия лапти у русских мужиков.

– Да мы их лучше делать не умеем, Государь, – отвечал чухонец.

Его Императорское Величество тотчас послал за лучшими мастерами в Казанскую и Новогородскую губернию, чтобы губернаторы прислали таковых шестерых в С.-Петербург. Коль скоро они явились, то Государь послал их по уделам, чтобы эти лапотные мастера под надзором пасторов обучали чухонцев плесть лапти, и не прежде их отпустить, пока многих не научат плесть лапти, как они сами.

Пасторы должны были подавать каждый месяц сведения о движении хода работ по части лапотной обуви, за что получали небольшую плату с тем, чтобы выдавали из высылаемой суммы по рублю кормовых денег лапотным мастерам.