Читаем Народы и личности в истории. Том 3 полностью

Там он женился во второй раз (первая жена умерла). В семье было 17 детей, последним был Франклин. Отец внушил Бенджамину уважение к труду и образованию. Сына он предназначал к духовному званию. В автобиографии он напишет: «Я не помню времени, когда бы я не умел читать». В школе он проявил способности, так что его через полгода перевели во второй, а к концу года в следующий класс. Денег на продолжение обучения не было и оно, увы, ограничилось двухлетним пребыванием в грамматической, а затем в более дешевой школе. Научившись письму и арифметике, он с 10 лет работал в лавке, выполняя граверные работы. В детстве зачитывался «Жизнеописаниями» Плутарха, книгами Д. Дефо «Робинзон Крузо» и «Опыт о проектах», сочинением Мезера «Опыты о том, как делать добро». В мемуарах он упоминает книгу Локка «О воспитании». Тогда же он стал обучаться ремеслу типографа, ликвидируя пробелы в образовании, шлифуя стиль работ, часто повторяя слова Б. Попа: «Нужно учить людей так, чтобы они не замечали, что их учат, а думали, что они только вспоминают забытое ими». Этому правилу он и сам следовал в жизни. В нем проснулся дар литератора. Позже он вспоминал о надеждах юности: «Это заставляло меня думать, что со временем я, пожалуй, стану неплохим писателем, к чему я всячески стремился». Даже в воскресные дни он предпочитал книги богослужению («я не мог позволить себе тратить на это время»). Сэкономить деньги на любимые книги ему частично помогало и вегетарианство. Появились у него и друзья-книголюбы – М. Адамс, Д. Коллинс. Франклин стал издавать «Бостонскую газету», а затем и «Нью-Ингленд курант» (1721). В тайне от всех он писал статьи. Все были в восторге от статей «Молчальницы» и охотно их печатали. Автор заявлял: «Я враг порока и друг добродетели» и обрушивался с резкой критикой на ханжей и пьяниц, которых уже тогда было полно в Америке. Затронул он и важные политические вопросы, а заодно и положение в образовании. Когда же тайное стало явным, популярность Франклина у бостонской интеллигенции выросла. Хотя брат-хозяин (они были братья от разных матерей) не был в восторге. Раньше он поколачивал Франклина, а тут еще явный успех его дарования. После того, как Джемса арестовали за одну из публикаций против ассамблеи Массачусетса и посадили в тюрьму на месяц, Бенджамин взял на себя все хлопоты по типографии. В 1723 г. 16-летний Франклин стал издателем газеты. Небывалый успех! Один из биографов скажет: «Бенджамин в свои семнадцать лет был самым умным человеком Бостона и самым лучшим учеником в мире». Это привело к обострению конфликта. Разрыв с братом стал неизбежен. Тогда Франклин уехал в Нью-Иорк, затем в Филадельфию, где и устроился работать в типографию.

Перейти на страницу:

Все книги серии Очерки по истории русской и мировой культур

Народы и личности в истории. Том 1
Народы и личности в истории. Том 1

В этом уникальном трехтомнике впервые в России сделана попытка осмыслить развитие мировой и отечественной культур как неразрывный процесс. Хронологически повествование ограничено тремя веками (XVII–XIX). Внимание автора сосредоточено преимущественно на европейских, американских и русских героях.В первом томе дается определение цивилизации, рассказывается о важнейших событиях Нового и Новейшего времени. Вы встретитесь с великими мыслителями, писателями, художниками, музыкантами, государственными деятелями – Англии, Нидерландов, Испании, Италии, Франции, Бельгии. Образы Галилея и Дж. Бруно, Ньютона и Коперника, Кромвеля и Карла I, герцога Альбы и Вильгельма Оранского, Рембрандта и Рубенса, Людовика XIV и Ришелье, Елизаветы и Помпадур, Мирабо и Робеспьера и т. д. помогут вам зримо и образно представить историю народов как ансамбль выдающихся личностей, событий и фактов.Издание включает богатейший иллюстративный материал и рассчитано на самую широкую читательскую аудиторию как в России, так и в странах зарубежья.Книга издана в авторской редакции.Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.Автор выражает глубокую благодарность и признательность депутату Государственной думы Федерального собрания РФ В.И. Илюхину за помощь в издании этого трехтомника.

Владимир Борисович Миронов

История / Образование и наука

Похожие книги

100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное