Народы и личности в истории. Том 3

Два века назад поэт Г. Державин предпринял попытку ликвидировать систему кагального утеснения беднейшего еврейства. Достоевский указал на истинную мотивацию лютой ненависти к России, приводя слова Шатова на его публичной лекции: «Те по крайней мере деньги взяли за то, что обязались зарезать свою мать (Россию) и надругаться над ней. Те вполне сознательно действуют: они держат нож на горле жертвы и говорят: «Это денег стоит», и им спешат заплатить, чтоб они дорезали свою жертву. Эти явно на содержании врагов России. Но другие-то (газеты), но гнусненькие-то, маленькие, глупенькие, академические младенцы, Панургово наше стадо… – те-то чего пляшут над матереубийством? Тем и денег не надо. Они по убеждению ненавидят Россию, и всякое слово о России и славянах возбуждает у них каннибальский пляс и ругательства».[539]

Обращаясь к евреям, Достоевский в «Дневнике писателя», как вы помните, выражал надежду (хотя и довольно слабую): «Да будет полное и духовное единение племен и никакой разницы прав! Если высокомерие их, если всегдашняя «скорбная брезгливость» евреев к русскому племени есть только предубеждение, «исторический нарост», а не кроется в каких-нибудь гораздо более глубоких тайнах его закона и строя, – то да рассеется все это скорее и да сойдемся мы единым духом, в полном братстве, на взаимную помощь и на великое дело служения земле нашей, государству и отечеству нашему!».

[540]

К сожалению, этот исторический нарост не только не исчез куда-то, рассеялся и рассосался, но с годами еще и разросся, став огромной злокачественной опухолью.

Подтверждение тому вся история существования еврейских финансовых групп в России. В конце XIX—начале XX вв. в стране активно действовало еврейское семейство Поляковых, имевших 6 банков коммерческого кредита, с помощью которых они и контролировали капиталы на сумму в 150–200 миллионов рублей (в торговле, строительстве и промышленности). Еврейские капиталы в России имели не производительный, а спекулятивный и жульнический характер. Такое же происхождение имеют капиталы наших нуворишей. Масштабы их таковы, что не снились даже самым оборотистым дельцам царской России. Е. Соловьев, говоря о состояниях американских, английских и французских капиталистов XIX в., писал: «Но если француз, принадлежащий к одной из самых богатых наций в мире, поражен этими уродливо-грандиозными цифрами, этими ихтиозаврами капитализма, – что должен почувствовать русский человек, которого до сей поры Бог миловал от всяких миллиардеров? На самом деле, у нас состояния Губониных, Кокоревых, Сибиряковых, которые едва ли можно мерить десятками миллионов, – считаются уже из ряда вон выходящими. По-американски богат был у нас, кажется, только барон Штиглиц, оставивший, как говорят, после себя около 100 миллионов рублей».[541] А вот что писал по тому же поводу О. Платонов в статье «Еврейский вопрос в русском государстве»: «Сын уже упомянутого нами основателя династии российских Ротшильдов Лазарь Соломонович Поляков своей деятельностью являет пример такого спекулятивного, жульнического капитала. В 1900 г. Поляков обратился к государственному банку с просьбой о предоставлении ему кредита в 4–6 миллионов рублей под акции трех банков. Тогдашний министр финансов Витте, большой покровитель еврейского капитала, перед тем, как предоставить кредит, поручил провести ревизию дел поляковской финансовой империи. Оказалось, что эта империя была построена на песке, имела чисто жульнический характер. При собственном капитале в 5 миллионов рублей банкирский дом владел ценными бумагами на сумму свыше 43 миллионов рублей и выдал ссуд, разумеется, своим людям, более чем на 6 миллионов рублей. Эти средства Лазарь Соломонович получил, отдавая в залог ценные бумаги созданных им по сути дела фиктивных предприятий и займов. Поляковская «империя» не только не имела уже собственных капиталов, но и должна была уплатить 10-миллионный долг. Казалось, крах неминуем. Но министр иностранных дел С. Ю. Витте использовал все свои возможности и вытянул Полякова из пропасти. При Московской конторе Госбанка было создано особое совещание по поляковским делам, на которое возложили задачу постепенной его ликвидации. Три поляковских банка были за счет казны спасены от банкротства и позднее слились в Соединенный банк, продолжавший свою деятельность в том же духе».[542] Крупный капиталист в XIX в. у нас – немец, и, конечно, фраза – «Бог миловал». Такое отношение к капиталу недальновидно, если не сказать опасно. Поэтому капитал должен быть преимущественно русским, патриотичным и, конечно, жизнеспособным.