Нарцисс всемогущий

– Случайно зашел в бар после работы, и там была она, такая «папина дочка». Демон с лицом ангела. На бабле, розовых маслах, пеньюарах… и все тому подобное. Такое знаешь… стойкое ощущение попыток показать себя единственной и неповторимой. Я даже не помню, что она в Питере забыла, на неделю приезжала. Закрутилось у нас, завертелось все быстро, потом она уехала и я, вроде, поуспокоился немного. И вот она опять приезжает через два дня. А, главное, у нас с Бе. сейчас все просто идеально. Не знаю, что делать теперь. Совсем запутался я в бабах этих. Как люди умудряются всю жизнь прожить с одной женщиной, ума не приложу?

– Кстати, почему твоя не хочет с тобой общаться? – Мы плавно перетекли в мою историю.

– Она закрылась, – я посмотрел в сторону. Недалеко он нас возле фонтана, мим, вымазанный белой краской, развлекал маленького мальчика, подошедшего близко к нему. Руки мальчика были сомкнуты за спиной, но лицо при этом выражало полный восторг. Остальные зрители наблюдали чуть поодаль.

– А что случилось? Измеена? – спросил Х. нарочно растянув и усилив «е». Видимо, чтобы подразнить меня.

– Нет. Долго объяснять… Нес чушь всякую постоянно, не ценил, скупился на эмоции, не дарил подарки.

– Знаешь, мне кажется, если у женщины чувства, она будет тянуться, а не закрываться.

– Если ей сделать больно, она закроется. Если это, конечно, нормальная женщина со здоровой психикой.

– Ты хоть пытался поговорить с ней, объяснить?

– Женщинам сложно что-то объяснять. Это бесполезно. С ними нужно действовать.

– А ты готов действовать?

– Нет.

– Почему?

– Потому, что она не готова.

– Это как?

– Ну, понимаешь, у нее были сделаны ошибочные, на мой взгляд, выводы о моем поведении, которых она и сейчас придерживается.

– Ясно. Не доверяет тебе, короче.

В этот момент нашего разговора я отчётливо осознал, какой же я мудак. Я же всерьез сам верил в этот бред, что это она не готова поверить. Во что? В то, что я способен на поступки, научился ценить ее и перестал жадничать? Я же сам в это не верю.

– Знаешь, я подумал сейчас, что вру себе. Возможно, меня устраивает именно эта драма. Вот эта вся история: Дон Кихот и Дульсинея, это натяжение бесконечное. И я никаких движений и не буду делать никогда. Уже прошел месяц. Я как хотел необременительных отношений и редких встреч, без погружения в быт, так и хочу сейчас. – Я прервался. Мы с Х. минут пять наблюдали как мальчик в бумажной короне из «Бургер-Кинг» отрывисто визжит и куда-то тычет пальцем. Рядом стоит румяная мама в джинсовой панаме и пухлощекий папа, гружённый пакетами с едой. Они по очереди спрашивают мальчика: «Машинки? Колесо обозрения? Мороженое? Ну, скажи же, скажи, что же ты хочешь?». Вот так полюбит потом кто-нибудь такого в бумажной короне и давай ему: «Ну скажи же, скажи, чего же ты хочешь? Ничего он не хочет. Это просто крутится колесо Оборзения. К счастью, мальчик не стоял на месте. Шумное семейство исчезло также внезапно, как и появилось.

– М-да, уж…Дети – это, кажется, не моё… Так вот, – вернулся я к теме нашего разговора, – я как хотел легкости в отношениях, так и хочу. А она как хотела совершенно другого, так и хочет сейчас.

Мимо нас прошли две очень красивые девушки. Я напрягся, понимая, что Х. сразу начнет клеиться к ним, если вдруг обнаружит их присутствие. Но Х. сидел спиной к ним, погруженный в свои думы, вполуха слушая меня. Я облегченно вздохнул и продолжил.

– При этом социум мне не очень интересен. А она очень активная, ты же видел. Настолько, что я иногда устаю от ее желаний постоянно быть в движении. Хотя это замечательно и она мне именно этим и нравится. Ну не только этим……понимаешь, ничего не изменилось спустя этот месяц, – повторил я, кажется, уже в третий раз. – Я знаю, как она хотела, чтобы я поступил и как бы отреагировала.

Я так много наговорил, что уже сам запутался в собственном словоблудии.

– В общем, это зависшая ситуация, я сам держу ее в подвешенном состоянии и я не знаю, как из нее выйти. Мне нужно либо совершить какое-то действие в отношении ее, либо реально поставить точку. Иначе это превращается в бесконечное существование в какой-то иллюзии.

– У меня вообще нет иллюзий. Я всегда смотрю правде в глаза, – торжественно, как на пионерской линейке, сказал X.

– Я же не про тебя, а про себя. Вот я вру себе.

– Просто итог, чего ты хочешь, твоя цель? Ты как паук сидишь и ждёшь в уголке. Плети хотя бы паутину. Мани её, а если просто так пустить по течению, мне кажется, я не знаю, ну надо что-то делать. Иначе тухнет огонёк.

– А как мне манить ее? Я вижу, что она ранена. При этом все еще испытывает какие-то эмоции ко мне и ей это не нравится, она хочет от них избавиться. Потому что я ей не нравлюсь, и она считает меня ну, как ты сказал, несерьезным человеком… Я не знаю, действительно ли я такой или это только образ. Тем более я сам культивировал эту историю о своей нереальной востребованности. С моей стороны это была как бы игра, флирт…

Девушки за столиком напротив поглядывали на нас с интересом. Бедный-бедный Х. Он даже не подозревает, что сидит сейчас спиной к очередному сокровищу.