Нарушенные клятвы

Я поворачиваюсь и ухожу, не дожидаясь ее реакции. Маша, одна из горничных, ждет у двери с моим пальто. Я пожимаю плечами и выхожу на улицу. Роман, Григорий и Виктор ждут в машине. Я забираюсь на водительское сиденье и трогаюсь с места с такой скоростью, что Виктор и Григорий обмениваются многозначительными взглядами на заднем сиденье. Я мельком смотрю на это в зеркало заднего вида, а затем сосредотачиваюсь на дороге.

— Мы поговорим об этом? — Спрашивает Роман.

— О чем?

— Егор упомянул, что позже отвезет Лео и Лайлу в аэропорт.

— И что?

— Не будем об этом.

— Тут не о чем говорить.

— Твой сын уезжает, Николай.

Мои пальцы сжимаются на кожаном руле.

— Таков был план с самого начала.

— И ничего не изменилось?

Я не отвечаю, и остальную часть пути молчу.

* * *

Когда мы приземляемся в Дублине, у меня четыре пропущенных звонка от Алекса. Я немедленно перезваниваю ему, беспокоясь о том, что могло произойти в Филадельфии.

Даже не потрудившись поздороваться, он спрашивает:

— Ты позволишь им уехать?

Я выдыхаю, сожалея о том, что так поспешно перезвонил ему. Я в самых дружеских отношениях с Бьянки, какие когда-либо были у пахана, о чем свидетельствует тот факт, что я только что пролетел тысячи миль, чтобы спасти жизнь человека, которого в противном случае замучил бы и казнил сам.

— Кто тебе сказал?

— Вопрос получше: почему ты этого не сказал?

Я потираю лоб, разглядывая Романа. Он, по-моему, самый говорливый.

— Только вчера с Дмитрием было покончено. Затем позвонил Бьянки, напомнив о долге. Мне много с чем надо разобраться.

— Ты имеешь в виду, избежать

многое.

— Ты переходишь границы, Алекс.

— Это Лайла, Николай. Ты зациклен на ней с восемнадцати лет, и ты это знаешь. Ты трахал женщин и забывал о них. Ты так и не женился, хотя тебе нужен наследник.

Я смотрю на унылый серый пейзаж.

— Им будет лучше без меня.

— Это чушь собачья.

— Их похитили вчера. Моему сыну приставили пистолет к его гребаному виску!

— В жизни есть риск. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Они могут попасть в автомобильную аварию. Однажды ночью на нее могут напасть. Ты хоть представляешь, сколько школьных перестрелок происходит здесь каждый год?

— По крайней мере, это была бы не моя вина.

— И тогда с этим было бы легче справиться?

Нет. Мысль о том, что с кем-то из них что-то случится, пока я нахожусь на противоположном конце света, вызывает у меня приступ страха. Но…

— Она решила уехать. Она не хочет иметь ничего общего с этой жизнью. У нас нет будущего. Я знал это, когда мы уехали из Филадельфии много лет назад, и это остается правдой и сейчас. Лео недостаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения, и даже если бы он был взрослым… Я, блядь, не собираюсь бороться с ней за опеку.

Алекс вздыхает.

— Я все равно думаю…

— У нас встреча с Каллаханом, — заявляю я. — Если ты позвонишь мне снова, лучше, чтобы это было по делу.

Роман бросает на меня взгляд, как только я вешаю трубку. Мы все еще в нескольких минутах от паба, где я встречаюсь с Лиамом, но он не обвиняет меня во лжи. Вместо этого он извиняется.

— Прости. Мы хотели как лучше.

Я опускаю руку в карман, снова и снова поворачивая серебряную зажигалку.

— Просто держи свое мнение при себе.

Роман кивает, прежде чем снова отвернуться к окну.

ГЛАВА 32

ЛАЙЛА

Филадельфия выглядит так же. Пахнет так же. Звучит так же.

Но я чувствую себя по-другому.

Квартира, в которой мы сейчас живем, находится в Риттенхаус-сквер, в одном из самых красивых районов Филадельфии. Через дорогу есть парк, и по ночам не слышно сирен. Здание старое, но со вкусом отделанное, с открытыми кирпичными стенами, лепниной и блестящей бытовой техникой. Вся мебель модная и подобрана по цвету. Внедорожник «Вольво», который ждал в отапливаемом гараже, стоит шестьдесят тысяч долларов. Я проверила.

Я не могу притворяться, что того времени в России никогда не было.

Я скучаю по продуваемому сквозняками замку.

Я скучаю по прогулкам по заснеженному двору.

И я скучаю по Нику. Очень.

Забавно, как правильное и неправильное могут перемешаться.

Может быть, это потому, что я выросла, видя, как люди смотрят на мою маму, смотрели на меня, и предвидели нашу жизнь. Очевидно, что было легко сказать, что я должна делать, а чего нет. Из всех моих забот о том, что я мама-одиночка, подавать хороший пример Лео никогда не входило в их число.

Я вовремя плачу налоги. Я открываю двери для незнакомцев. Я не превышаю скорость.

И я застрелила кое-кого. Кое-кого, кто хотел убить меня и моего сына.

Труднее различить черное и белое, когда ты в серой зоне.

Я заканчиваю вытирать столешницу — в третий раз — и выключаю свет на кухне. Лео уехал на ночь, проводя ночь с Эй-Джеем в доме его бабушки и дедушки. Я должна встретиться с Джун, чтобы выпить в баре дальше по улице.