Нарвегия

Только на пятый день его перевели из реанимации в индивидуальную палату. А затем – и в само Посольство. Здесь к нему пускали и Лену. До этого они виделись только один раз – Ник, чувствовавший себя виноватым, привозил её в хирургическое отделение Глифасофского, когда худшее осталось позади, и Леонид иногда даже бывал в сознании.

Теперь-то он явно шёл на поправку. Ничего, живут и с полутора лёгкими – он навострился смотреть свои снимки вместе с профессором. Поэтому знал, что попали в него, скорее всего, пулей со смещенным центром тяжести. «Запрещённой» даже для охоты.

Такая пуля оставляет чудовищные внутренние повреждения, и выходное отверстие размером с кулак, и жертва обычно умирает не от потери крови, а от болевого шока… Дыра в ягодице беспокоила куда меньше – с потерей части мышц там он вполне мог смириться. Зато «главный» орган остался цел!

На десятый день (это его Лена просветила, что он уже так долго «валяет дурака») его посетил явно профессиональный разведчик. Выглядел он симпатично и грозно одновременно, и чин имел явно не ниже майора. Выправку и стать не скрывал даже добротный и дорогой штатский костюм.

Закрыв за собой дверь, «майор» уверенной рукой придвинул к кровати стул. Внимательно осмотрел пациента. Очевидно, остался вполне доволен осмотром, и только тогда сказал:

– Здравствуйте, Леонид Александрович. Меня зовут Майлз. Прежде всего – мои поздравления, – «майор» Майлз сделал паузу, – Так же мне поручено принести официальные извинения от лица нашего Правительства, за то, что вашему здоровью был нанесён тяжкий ущерб уже на территории нашей страны.

Леонид нашёл в себе мужество улыбнуться и сказать:

– Спасибо. Я не имею к вашим сотрудникам претензий – никто и подумать не мог о такой наглости. Наша Нарвегия в этом плане всегда отличалась стремлением договориться, а не…

Словом, извинения приняты. И – спасибо, что так со мной возились…

– Ну, это было не только, и не столько из человеколюбия… – незнакомец хищно улыбнулся, и закончил жёсткую мысль, – Мы решили, раз уж ваша страна пошла на такие беспрецедентные действия, как наём нескольких профессионалов, вы действительно способны сильно ей навредить. А кроме того…

Спасение вашей жизни, в какой-то степени – вопрос престижа уже для нашего

государства.

Мы приложили все усилия, и вас оперировали лучшие врачи. Некоторых даже привезли частным самолётом из Лермании!

Леонид вскинул брови – надо же!.. А он, похоже, местная знаменитость!

Однако ответил коротко:

– Спасибо.

– Пожалуйста. Теперь – непосредственно к делу. Вы в состоянии говорить?

– Да. Если не слишком громко.

– Отлично. Не напрягайтесь – мне отлично слышно. – Майлз наконец сел на стул, чуть повернувшись – вероятно, для того, чтоб Леонид заметил крошечный наушник-усилитель у него в ухе. Достал маленький приборчик – очевидно, диктофон – и пристроил на постели поближе к подушке, – Если вы не возражаете, наша беседа будет записываться.

– Хорошо. – Леонид понял, что вот главное и начинается. Дальше ему нужно только… Говорить внятно.

И – правду.

– Леонид Александрович, не могли бы вы рассказать, как вы догадались о том… О чём вы догадались, и что этому непосредственно предшествовало.

– Ну, заметить такое суждено было или мне… Или уж никому – я работаю… Простите, работал – в Главном Управлении статистики…– Леонид, вначале сбивчиво, и перескакивая с одного на другое, рассказал и о том, как в силу неплохих навыков, цинично-расчетливого склада ума, и невероятного терпения, выдвинулся на свой пост:

– …колоссальное терпение. Нет, правда: эта традиция идёт с самого верха. Это обсуждают буквально все…Я сам видел однажды министра культуры, выходившего из кабинета «Отца Народа» с кровью на щеке – ему досталось его же файловой папкой. Как он потом сказал референту – он счастлив, что там было не больше килограмма бумаги!..

Так что рукоприкладство и унижение подчинённых – скорее, правило у нас. Везде. И не только в госструктурах. А уж про оскорбления и переход на нецензурную брань в адрес облажавшегося чиновника – можно и не упоминать… Такое происходит каждую планёрку!..

Вскользь упомянув о трёх своих «ранах» – синяках и ссадинах, полученных на «боевом посту», и ежеквартальных, уже, скорее, традиционных разносах, Леонид перешёл к сути:

– Моя должность и доступ к данным из первоисточников позволяли отслеживать фактически всю динамику. Как падало производство. Как «исчезали» – ну, таяли сразу после утверждения и поступления на расчётные счета – бюджетные средства, выделенные на конкретные Программы и Проекты.

Сколько фактически людей где работало, а сколько – было вписано в виде «мёртвых душ» для «соответствия штатному расписанию», и получения «дополнительных доходов» боссов.

И, главное – насколько отличалось то, что происходит на самом деле – ну, наш пресловутый ВВП! – от того, что шло в СМИ – телевидение и газеты. Для хвастовства о том, как нас «ждёт великое будущее»…