Нас называли ночными ведьмами. Так воевал женский 46-й гвардейский полк ночных бомбардировщиков

Я вышла за ворота и увидела, что вся дорога, огибавшая хутор, запружена войсками. Они двигались на юг… В группе женщин, стоящих поодаль, я заметила соседку Фоминичну, которая угощала нас по утрам парным молоком. Она подошла ко мне. С ней дочка, худенькая большеглазая девочка лет семи. Ухватившись за юбку матери, она испуганно смотрела на ржавших лошадей. Иногда взглядывала на мать вопросительно и как будто с надеждой, улыбаясь беглой, вымученной улыбкой. Казалось, она хотела убедить себя в том, что все хорошо и взрослые напрасно волнуются: ничего страшного нет и не будет…

— Отступают, — кивнула головой Фоминична в сторону дороги.

— Отступают… — повторила я за ней, как эхо.

— А вы как же?

— Мы? Мы тоже…

За месяц я почти привыкла к тому, что мы отступаем. Но все чаще приходила мысль: до каких же пор? Сердце сжималось тоскливо и тягуче: до каких же пор?…

Фоминична качнула головой и тихо сказала:

— Ох, не видеть бы этого, не видеть…

Безвольно бросив руки, она горько качала головой, глядя на дорогу. Потом стала раскачиваться всем корпусом, приговаривая:

— Ох, не видеть бы…

— Мам, мам, — дернула ее девочка за юбку. Некоторое время она испуганно поглядывала то на мать, то на дорогу. Потом громко спросила:

— А куда же они, мам? Они вернутся?

Никто ей не ответил.

* * *

Второй день Надя Попова летала на разведку в светлое время: нужно было хоть приблизительно определить линию фронта здесь, в Сальских степях. В условиях быстро меняющейся обстановки, когда наши войска отступали, а немецкие танки прорывались вперед и свободно двигались на восток, это было нелегко сделать. Надя, снижаясь, летала над дорогами, следила за передвижением войск, садилась на пригодные для По-2 площадки, беседовала с местными жителями, делала пометки на карте.

Задача была трудная, но только такой тихоходный самолет, как По-2, был способен ее выполнить. Правда, никто не мог ручаться за благополучный исход…

Возле селения Надя увидела удобную площадку, рядом тянулась дорога, по которой шли войска. Сделав крут над площадкой, она зашла на посадку. И вдруг услышала дробь ударов по самолету. Оглянулась — «мессершмитт»!.. Прекратив посадку, стала уходить от него, меняя курс, низко прижимаясь к земле. Но истребитель не отставал — снова дал очередь, и к своему ужасу Надя увидела на самолете огонь… С каждой секундой он разрастался… Теперь — быстрее сесть и бежать.

Посадив горящий самолет, выскочила из кабины и побежала к ближайшему оврагу, где спряталась в кустарнике. Сердце бешено колотилось, дыхание перехватило — неужели зайдет еще раз? Но «мессер», убедившись, что По-2 горит, улетел. Самолет сгорел, и Надя, отдышавшись, побрела к дороге.

Немного постояла, наблюдая, как уныло шли уставшие бойцы, тяжело передвигая ноги в обмотках… Картина эта удручала… Наконец, вернувшись к действительности, Надя стала высматривать на дороге какую-нибудь машину или повозку, чтобы добраться в полк побыстрее: в планшете на карте отмечены все данные, которые ей удалось собрать в этот день для штаба Воздушной армии. Даже артиллерийские позиции и место сосредоточения вражеских танков, где ее обстреляли…

И вдруг ей повезло несказанно: рядом остановился небольшой автобус с красным крестом. Оттуда вышла девушка в белом халате — медсестра. Спросила Надю:

— Вы не ранены?

— Нет. Только перепугана… Мой самолет сгорел.

— Мы видели. У нас в машине раненый летчик. Вас подвезти?

Надя не раздумывала. В машине сидел летчик с перебинтованной головой. Привстав, он поздоровался и подвинулся, освобождая место для Нади и не сводя с нее черных, как угольки, глаз. Темные волосы на голове резко контрастировали с белоснежными бинтами.

— Разве можно летать на таком самолете? — спросил он, словно упрекал ее.

— Летаем… А вы — истребитель? Где ваша машина?

— Подбили. Посадил на брюхо… Семен меня зовут. Харламов.

Надя, сняв шлем, тряхнула светлыми волнистыми волосами. Семен восхищенно смотрел на нее.

— А я — Надя, — с улыбкой она взглянула на него. Парень ей нравился.

— Надя… — тихо повторил Семен, и они вместе засмеялись, радуясь неожиданному знакомству.

Пока доехали до станицы Слепцовской, где их дороги расходились, узнали многое друг о друге. Больше говорила Надя, парень был неразговорчив, только не отрываясь смотрел в ее голубые глаза. На прощанье она сказала:

— Приезжайте к нам в гости. У нас в полку много хороших девушек.

— Я уже выбрал одну, — ответил Семен.

Они расстались, не подозревая, что эта встреча была началом их любви и долгой совместной жизни, которая продолжалась почти пятьдесят лет… Так совпало, что и Наде Поповой и Семену Харламову звание Героя Советского Союза было присвоено одним Указом — 23 февраля 1945 года.

* * *