Наш человек в Гаване

– Значит, она так и не нашла этой старой записной книжки, не поняла его. Отыщите ее, Готорн, и он будет вашим до гроба... Простите, о чем мы говорили?

– О тесноте его конторы, сэр. Ему не так-то легко будет расширить штат.

– Мы постепенно уволим старых служащих. Переведем на пенсию старуху-секретаршу...

– В сущности говоря, сэр...

– Конечно, все это только предположения. В конце концов, он может нам и не подойти. Отличная порода, эти старые негоцианты, но иногда они видят не дальше своей бухгалтерии, и разведке от них мало пользы. Поглядим, что дадут его первые донесения, а лучше все-таки заранее все предусмотреть. Потолкуйте-ка с мисс Дженкинсон, нет ли у нее в центральном секретариате кого-нибудь знающего испанский язык.

Поднимаясь в лифте и глядя на мелькающие этажи, Готорн обозревал мир словно с борта ракеты. Западная Европа осталась у него под ногами... Ближний Восток... Латинская Америка. Шкафы с картотеками обступали мисс Дженкинсон, как колонны храма окружают убеленного сединами оракула. Ее одну звали здесь по фамилии. По каким-то непонятным конспиративным соображениям всех других обитателей здания называли по именам. Когда Готорн вошел в комнату, она как раз диктовала секретарше:

– Вниманию А.О. [административный отдел]. Анжелика переведена в C-5 с повышением оклада до 8 фунтов в неделю. Прошу проследить за немедленным исполнением. Предвидя возражения, предлагаю учесть: в настоящее время жалованье Анжелики лишь приближается к заработку кондуктора автобуса.

– Да? – отрывисто спросила мисс Дженкинсон. – Слушаю вас.

– Меня послал к вам шеф.

– У меня нет свободных людей.

– Нам пока никто и не требуется. Но могут возникнуть различные варианты.

– Этель, голубушка, позвоните D-2 и скажите, что я не разрешаю задерживать моих сотрудниц на работе после 7 часов вечера. Разве что в стране будет объявлено чрезвычайное положение. Передайте, что, если начнется война или мы будем накануне войны, центральный секретариат должен быть немедленно поставлен в известность.

– Нам может понадобиться секретарь со знанием испанского языка в район Карибского моря.

– У меня нет свободных людей, – механически повторила мисс Дженкинсон.

– Гавана... Маленькая резидентура, приятный климат.

– Сколько человек в штате?

– Пока что один.

– У меня не брачная контора, – заявила мисс Дженкинсон.

– Это пожилой человек, у него шестнадцатилетняя дочь.

– Женат?

– Вроде того, – неопределенно ответил Готорн.

– На него можно положиться?

– В каком смысле?

– Он человек надежный, спокойный, невлюбчивый?

– О да, будьте уверены. Это старый негоциант, – сказал Готорн, подхватывая на лету гипотезу шефа. – Создал свое дело из ничего. На женщин не смотрит. Половой вопрос его не интересует, он выше этого.

– Никто не бывает выше этого, – сказала мисс Дженкинсон. – А я отвечаю за девушек, которых командирую за границу.

– Вы же сказали, что у вас нет свободных людей.

– Ну, на определенных условиях я, может быть, и смогла бы выделить вам Беатрису.

– Беатрису, мисс Дженкинсон? – раздался возглас из-за картотеки.

– Да, Беатрису. Я, кажется, ясно сказала, Этель.

– Но, мисс Дженкинсон...

– Ей нужно набраться опыта, – вот все, чего ей не хватает. Эта должность ей подойдет. Не такая уж она молоденькая. И любит детей.

– Там требуется человек со знанием испанского, – вставил Готорн. – Любовь к детям – не самое главное.

– Беатриса наполовину француженка. Французским она владеет лучше, чем английским.

– Но нам нужен испанский.

– Это почти одно и то же. И тот и другой – романские языки.

– Нельзя ли ее повидать и поговорить с ней? Она прошла подготовку?

– Она прекрасная шифровальщица, окончила курсы микрофотографии. Стенографирует, правда, с грехом пополам, но отлично печатает на машинке. Разбирается в электродинамике.

– Это еще что такое?

– Точно не знаю, но пробки починить сумеет.

– Тогда ее не испугают и пылесосы.

– Она секретарь, а не горничная.

С шумом задвинулся ящик картотеки.

– Хотите берите, хотите нет, – сказала мисс Дженкинсон.

Готорну казалось, что она говорит о Беатрисе как о неодушевленном предмете.

– А кроме нее, вы никого не можете предложить?

– Это все, что у меня есть.

Снова с грохотом задвинулся ящик.

– Этель, – сказала мисс Дженкинсон, – если вы не научитесь выражать свои чувства менее шумно, я верну вас в D-3.

Готорн ушел от нее полный сомнений. Ему казалось, что мисс Дженкинсон с необычайной ловкостью сбывает с рук то, от чего сама рада избавиться: не то краденую драгоценность, не то беспородную шавку.

Часть вторая

1

Уормолд возвращался из консульства; во внутреннем кармане пиджака у него лежала телеграмма. Ее бесцеремонно сунули ему в руки, а когда он попытался завязать разговор, его оборвали.

– Нас это совершенно не касается. Временная договоренность. Чем скорее это кончится, тем лучше.

– Мистер Готорн сказал...

– Знать не знаем никакого мистера Готорна. Запомните это раз навсегда. Здесь такой не служит. Всего хорошего.