Наш человек в Гаване

– Ну конечно... Я и сам собирался поговорить с вами, сеньор Оммель. Скоро у меня будет ребенок. Может быть, еще двадцать песо?

– Это не имеет отношения к фирме. Торговля идет плохо. Понимаете ли, это будет секретная работа на меня лично.

– Ну да. Личные услуги, понимаю. Можете на меня положиться. Я не болтун. Понятно, я ничего не скажу сеньорите.

– Нет. Вы меня не так поняли.

– Когда мужчина в годах, – сказал Лопес, – он больше не хочет сам искать себе женщину, он хочет передохнуть. Он хочет приказывать: «Сегодня ночью – да, завтра ночью – нет». Хочет давать распоряжения тому, кому доверяет...

– Да ничего подобного! Я просто хотел сказать... словом, это не имеет никакого отношения...

– Мы же свои люди, сеньор Вормолс. Я у вас уже много лет.

– Вы ошибаетесь, – сказал Уормолд. – У меня и в мыслях не было...

– Я понимаю, что англичанину с вашим положением такие места, как «Сан-Франциско» не подходят. И «Мамба-клуб» тоже.

Уормолд знал, что теперь, когда его приказчик оседлал своего конька, ничто уже его не остановит; человеческое тело в Гаване было не только основной статьей купли и продажи, но и raison d'etre [смысл существования (фр.)] всей человеческой жизни. Его либо покупаешь, либо продаешь – какая разница? – но даром его не получишь никогда.

– Юноша любит разнообразие, – говорил Лопес, – но его ищет и мужчина в годах. У юноши – любопытство новичка, но пожилому необходимо возбуждать свой аппетит. Никто не услужит вам лучше меня, сеньор Венель, ведь я к вам присмотрелся. Вы не кубинец; какой у девочки задок, для вас не так важно, как деликатное обхождение...

– Вы меня совсем не поняли, – сказал Уормолд.

– Сегодня вечером сеньорита идет на концерт.

– Откуда вы знаете?

Лопес оставил этот вопрос без ответа.

– Пока ее не будет, я приведу вам одну молодую даму, вы ее посмотрите. Если она вам не понравится, приведу другую.

– Нет, нет! Мне нужны совсем не такие услуги, Лопес. Мне нужно... словом, я хочу, чтобы вы глядели в оба, не зевали и сообщали мне обо всем...

– Насчет сеньориты?

– Боже мой, да нет!

– Так о чем же мне сообщать, сеньор Уормолд?

– Ну, о всяких таких вещах... – сказал Уормолд.

Но он понятия не имел, о каких вещах может сообщать ему Лопес. Из длинного перечня ему запомнились только несколько вопросов, и ни один из них, по-видимому, не подходил – ни «Коммунистическое проникновение в армию», ни «Точные данные об урожае кофе и табака за последний год». Правда, оставалось еще содержимое корзин для бумаг в учреждениях, где Лопес ремонтировал пылесосы, но, конечно же, Готорн шутил, говоря о деле Дрейфуса, – если только такие люди вообще могут шутить.

– О каких вещах?

Уормолд сказал:

– Я сообщу вам потом. А теперь ступайте в магазин.

Был час коктейля, и в «Чудо-баре» доктор Гассельбахер с удовольствием допивал вторую рюмку шотландского виски.

– Вы все еще нервничаете, мистер Уормолд? – спросил он.

– Да, нервничаю.

– Все из-за пылесоса... атомного пылесоса?

– Нет, не из-за пылесоса.

Уормолд допил свой «дайкири» и заказал второй.

– Сегодня вы торопитесь пить.

– Вам, наверно, никогда не были до зарезу нужны деньги, Гассельбахер. Еще бы, у вас ведь нет детей.

– Скоро у вас их тоже не будет.

– Да, наверно. – От этого утешения ему стало так же холодно, как и от «дайкири». – Но когда это время придет, я бы хотел, чтобы мы с ней были где-нибудь подальше отсюда. Не желаю, чтобы Милли сделал женщиной какой-нибудь капитан Сегура.

– Понимаю.

– Недавно мне предложили деньги.

– Да?

– За информацию.

– Какую информацию?

– Секретную.

Доктор Гассельбахер вздохнул и сказал:

– Счастливый вы человек, мистер Уормолд. Такую информацию давать легче всего.

– Почему?

– Если она очень уж секретная, о ней знаете вы один, и все, что от вас требуется, мистер Уормолд, – это капелька воображения.

– Они хотят, чтобы я вербовал агентов. Скажите, Гассельбахер, как вербуют агентов?

– Их тоже можно придумать, мистер Уормолд.

– Вы так говорите, словно у вас в этом деле огромный опыт.

– Я человек опытный только в делах медицины. Вы читали когда-нибудь объявления о секретных лечебных средствах? Средство для ращения волос, раскрытое на смертном одре вождем краснокожих... Если речь идет о секретном средстве, можно не сообщать его состав. К тому же в каждой тайне есть что-то заманчивое, люди верят... может быть, это остаток веры в колдовство. Вы читали Джеймса Фрэзера? [известный английский антрополог и писатель (1864-1941)]

– Вы знаете, что такое книжный шифр?

– Все-таки не рассказывайте мне лишнего, мистер Уормолд. Я ведь не торгую секретами – у меня детей нет. И, пожалуйста, не придумывайте, будто я тоже ваш агент.

– Нет, это не выйдет. Им не нравится наша дружба, Гассельбахер. Они хотят, чтобы я с вами не встречался. Они вас проверяют. Вы знаете, как они проверяют людей?

– Не знаю. Будьте осторожны, мистер Уормолд. Берите у них деньги, но не давайте им ничего взамен. Вы плохо защищены от таких, как капитан Сегура. Лгите, но не связывайте себе рук. Они не заслуживают правды.

– Кто «они»?