Наш грешный мир

– Эдик, и почему ты не министр МВД? – восхитился возможностями Вульфа Сергей. – Мы бы побороли преступность.

– В «мусора» идти в падлу. А в президенты баллотировался бы, если б не судимости.

– Так они у тебя давно погашены.

– Народ урку не выберет. А зря. Я бы порядок навел.

– Вот тебе верю… Честно!

Отрадов сам сидел. По статье 111. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Сергей избил мужа своей любовницы, застукавшего их в койке. Тот сам напросился, поскольку сучил ручонками и обзывался непотребно, да еще супруге своей неверной в лицо плевал. Отрадову ничего не оставалось, как защищать себя и честь опороченной им женщины. Он нанес всего два удара. В лицо и в живот. Сломал мужику челюсть и ребро. Подумаешь! В честном бою он травмы и тяжелее получал. И не бросался заявления писать, а разбирался сам, по-мужски. А этот рогоносец не просто заяву накатал, но еще и, пользуясь связями, подсуетился, чтобы впаяли по максимуму. В итоге отсидел Сергей семь лет…

А Эдик в общей сложности восемнадцать!

И оба они оказались за решеткой из-за Элеоноры.

Сына она могла отмазать. Невелико было первое его прегрешение. А потом понеслось… Как снежный ком.

И рогоносца на Сергея она натравила, желая разлучить с дочкой Леной.

Жестко.

А лучше сказать, жестоко.

И все равно брат и сын продолжали ее любить. Пусть и тайно. И если бы она пожелала их вернуть в свою жизнь, оба прибежали бы, только позови. Только внучка, Ефросинья, смогла противостоять Элеоноре. Она не простила бабку. Не за себя – за всех. И отомстила. Мало того, из квартиры выжила, так еще и имя, данное ей Линой, поменяла. За что, естественно, поплатилась. Сокровища Шаховских достались не ей. А Ане. И хоть Сергей был за дочь рад, но его не оставляла мысль о том, что Еву обделили.

– Эдик, а ты не думал о том, чтобы диадему отдать дочери? – спросил он Вульфа.

– Я для нее и ищу ее.

– Для Фроси?

– А, ты о ней… Нет, обойдется. У меня другая доченька есть – Линочка.

– Ты назвал ее в честь матери?

– Нет. В честь артиста-каратиста. Сын – Брюс. Она – Лина. Лина Эдуардовна.

– Но диадемы достойна именно Ефросинья.

– Потому что русская, а не китаянка? – раздулся от возмущения Вульф.

– Нет. Потому что ты, отец, ей ничего не дал.

– Она сама много чего взяла. Хата, которую она отжала у матери, стоит десятки «лямов». Не рублей, Серега, долларов. Плюс обстановка. Там антиквариата столько! И колье ей от бабки досталось. С рубиновыми розочками. Она не внакладе.

– Я не хочу пупок рвать ради Фроси. Та она еще штучка, не спорю. Но с другой стороны… Бабку в дом престарелых не сдала, а купила ей квартиру. Пусть и не самую лучшую, но отдельную. Та жилплощадь, что ей досталась, не тянула не то что на десяток «лямов», на один-то с трудом. И я сейчас не о долларах. Фрося привела ее в порядок. И я даже представить не могу, чего ей это стоило. А ведь ей никто не помогал. Все сама! Крутилась как могла.

– Ага. Под богатыми мужиками.

– Что ей оставалось? Помощи ждать неоткуда.

– Не делай из меня монстра. Фрося сама отказалась со мной общаться.

– А ты и не настаивал.

– Ты че меня «лечишь»? – посуровел Вульф. – Узнал о своем отцовстве десять лет назад, когда дочка уже невеста, да богатая, и строит из себя…

– Вот именно – богатая. Элеонора озолотила мою дочь. До того, как это сделал я.

– А моя сама насосала на хаты и тачки, пока я в тюряге чалился. И что?

– Подари ей диадему. Она же твоя принцесса.

Вульф отмахнулся, но задумался.

И вот спустя час они явились к Борисову, а в квартире застали эту интересную парочку…

– Вы кто, черти? – в свойственной ему манере обратился к незнакомцам Эдик.

Не на высоком приеме же, чтобы их «господами» называть или хотя бы «гражданами». А черти, это по-вульфовски.

– А вы? – не стушевалась женщина.

Лет сорок пять, на вид. Интересная. Мужчина моложе. Молчит, но не потому, что боится, а что-то про себя прикидывает.

– Она? – спросил у Сергея Эдик.

– Похожа.

– Эй, я тут, – разозлилась дама. – Не надо говорить обо мне как об отсутствующем человеке… Или неодушевленном предмете!

– Екатерина Александровна Бердник?

– Она самая.

– В отца пошли. Но удались лучше. Я бы сказал, вы – красотка. И почему вам в любви не везет?

– Эдик, будь деликатнее, – попросил Сергей.

– Эдик? – переспросила госпожа Бердник. – Сын Элеоноры Георгиевны?

– Родителей не выбирают, – криво усмехнулся Вульф. – А с вами кто?

– А с вами? – не сбавила напора Екатерина.

– Я брат Элеоноры, Сергей, – представился Отрадов.

– Обалдеть! Это все равно что встретить киногероев в жизни!

Сергей с Эдиком переглянулись – не поняли.

– Я же столько о вас слышала, – улыбнулась Катерина. – Отец все уши мне прожужжал об Элеоноре и ее семейке. И вы вообще не такие, какими я вас представляла…

– И ладно, – поморщился Эдик, любопытство дочки Бердника ему не льстило. Ведет себя как маленькая, будто Железного человека на улице встретила. – Что вы тут делаете?

– Вы Вульф, так? Большой криминальный босс. А выглядите как ведущий кулинарного шоу. А вы, Сергей, на моряка похожи.

– Когда-то я служил на флоте, – подтвердил Отрадов. – А вы, похоже, нам зубы заговариваете?