Наш маленький Грааль

Нет уж. Фигу. Кому нужна такая жизнь? Днем – бесконечно точить детали на душном заводе, а вечером – сначала скандалить с быстро расплывшейся и ставшей ворчливой цыпочкой, а потом без сил брести за пивом?!

«Я разделаю Худякова, – клянется себе Макс. И признается: – Только пока еще не знаю как…»

Игру Макса и Худякова назначили первой, в девять утра. Жутко неудобное время – чтобы как следует проснуться, размяться и настроиться на матч, придется вставать самое позднее в шесть тридцать. К тому же играть будешь в совершенно пустом, без единого болельщика, зале. В такую рань даже самые преданные поклонники тенниса на стадион не попрутся.

Плюс, раз тебя назначили на девять утра, сразу становится понятно: организаторы в исходе матча не сомневаются. Зачем ставить на более удачное время игру, в которой не будет никакой интриги? Лидер здесь без вопросов Худяков, а он, Макс, однозначно аутсайдер. Даже судья, Макс подслушал, кому-то в телефонную трубку сказал, что ему «сейчас избиение младенцев предстоит».

Младенец – ясное дело, он, Макс. А корифей, птица большого полета, лишь случайно приземлившаяся на убогом турнире в Староивановске, его противник. Худяков.

Настолько уверенный в победе, что даже к половине девятого, когда судья уже скучал на вышке, а Макс разминал руку на подачах, он на корте не появился. И к восьми сорока пяти, когда пришло время разминки, тоже не подошел – совсем уже наглость. Пришлось Максу с позволения судьи перекидываться мячиком с Михалычем. Не по правилам это, конечно, и на любом другом турнире игру с тренером в преддверии матча мигом бы пресекли, но на фьючерсах порядки либеральные. К тому же что оставалось делать? Матч при любом раскладе должен начаться в девять ноль-ноль, но не выходить же на игру совсем без разминки?

«А может, Худяков вообще не придет?» – мелькнула спасительная мысль у Макса. Вот было бы здорово! Тогда победа ему присуждается автоматически, а в следующем круге, он знал, соперник планируется самый заурядный.

Но тут – часы уже показывали без пяти девять – Худяков и появился. Равнодушно выслушал замечание судьи, – почему, мол, на разминку опаздываешь? – но оправдываться не стал, лишь плечом дернул. Всем своим видом показывал, что с таким противником ему не то что разминка – ракетка не нужна.

«Подумаешь, звезда! – пытался убедить себя Макс. – Номер девятьсот девяностый в мировом рейтинге! Плевать я хотел на его выходки!»

Однако, когда он подходил к сетке здороваться с соперником и бросать монетку, чувствовал, что ноги дрожат, а в животе трепыхается противная невесомость. Да, блин. Нервишки ни к черту. С таким настроем не то что у Худякова, у сестры Машки не выиграешь. Только бы еще голос не дрожал!

– Привет, – обратился он к Худякову.

– Привет, молекула! – презрительно ответствовал соперник.

То, что рядом стоит судья, его нимало не смутило.

Макс удивленно заметил: руки Худякова подрагивают. С чего бы? Неужели тоже волнуется? Да нет, не может быть.

Судья бросил монетку, она шлепнулась на сторону Худякова. Тот наклонился поднимать – и вдруг не удержал равновесие, покачнулся…

«Да что это с ним?» – совсем уж растерялся Макс.

И вдруг почувствовал: от соперника ощутимо потягивает спиртным! Не свежачком, конечно, но несет будь здоров. Классический утренний запашок перегара, какой остается наутро после ну о-очень бурной ночи.

«Он с ума сошел!» – мелькнула быстрая мысль. А потом накатила неуемная радость.

Потому что сам Макс – единственный, правда, раз – пробовал играть в теннис с жестокого похмелья и помнил свое тогдашнее состояние. То, что прихватывает сердце и стучит в ушах, – ерунда. Главное, что у игрока, если он накануне крепко выпил, не получается решительно ничего. Подачи – в сетку, удары – в аут. И даже Худякову, со всем его опытом, спьяну ловить будет нечего.

«Ай да повезло! – возликовал Макс. – Неужели Николай Угодник мне помог? Или дедовский вазончик?! Впрочем, главное – не расслабляться. Биться как с трезвым, как в последний раз!..»

И Макс – право подавать первым Худяков предоставил ему – сосредоточенно отправился в угол корта. Рискнем первую сильненько? Не попаду – так хоть напугаю?

Он от души, в прыжке, пробил по мячу.

– Аут, – провозгласил судья.

Аут явно был крошечным, спорным – то ли есть, то ли нет. Сопернику в такой ситуации надеяться на удачу нельзя, мяч в любом случае надо отбивать. Но Худяков – ура! – даже не дернулся.

Тогда Макс рискнул и вторую подать так же сильно. И снова, хотя в этот раз мяч попал, Худяков даже не шевельнулся. Не успел с бодуна-то сориентироваться, в какую точку квадрата шарик попадет. А что вы хотели? Это ведь не игра любителей, когда мячик по воздуху еле ползет, – в профессиональном теннисе скорости куда круче. Когда подача сильная, в лучшем случае размытое пятно вместо шарика разглядишь. Или вовсе очнешься, только когда он о землю ударится, а это слишком поздно, в этом случае отбить не успеешь никак…

– Пятнадцать – ноль, – объявил судья.

– Щас я вам устрою… избиение младенцев, – пробормотал Макс, переходя в левый угол корта.

Спасибо тебе, судьба!