Наш маленький Грааль

– Не хотите лететь – полечу сам, – пожал плечами Макс.

Надоело.

– Ну и вылетишь в первом круге, – ледяным тоном предрек тренер.

И, не прощаясь, двинул прочь с корта.

Но у самого выхода притормозил, потому что навстречу ему шли те самые дядьки, которых Макс давеча видел на галерее. Они что, играть пришли? Поздновато. Макс с тренером в целях экономии и так арендуют самое позднее время, с двадцати трех до полуночи. Да к тому же у дядек нет ни ракеток, ни теннисных сумок. Впрочем, мало ли.

Макс начал поспешно собираться. Не хватало, чтобы на него еще администратор наорал, что он на корте сверх оплаченного времени околачивается.

И вдруг услышал:

– Максим! Подойди, пожалуйста, сюда.

Голос был Михалычев. И звучал – вот удивительно! – не просто ласково, а даже искательно. Какая муха его укусила?

Макс подвалил. С любопытством уставился на трех вошедших на корт дядек. Двое незнакомы ему абсолютно, а вот третьего он, кажется, где-то видел.

Этот, смутно знакомый, ему и подмигнул. Заговорщицки, будто старому приятелю. И панибратски поздоровался:

– Привет, Макс.

– Привет, – автоматически ответил Шадурин. И тут же поправился: – То есть здравствуйте.

А Михалыч поспешно представил:

– Это, Максим, если не знаешь, Станислав Андреевич Мерзлов.

Мерзлов? Сам Мерзлов?! Тот самый теннисный тренер, круче которого только Тарпищев?

Но почему бы и нет? Они ведь не в казино встретились! Почему бы Мерзлову не заглянуть в теннисную академию «Натали»? Только что ж за непруха?! Почему он пришел именно сегодня, когда Макс совсем не в лучшей форме? Что за позорную игру он ему показал?! Как назло, и подача не шла, и на задней линии жалкое зрелище…

Макс потупился.

– За игру свою устыдился? – проницательно поинтересовался Мерзлов.

Шадурин опустил голову еще ниже.

– Да уж… – задумчиво произнес великий тренер. – Смотрелся ты и правда неважно. Но я тебе могу шанс дать. Только один. Зато, если повезет, сразу реабилитируешься. Или проиграешь, это уж как получится.

– А чё делать надо? – встрепенулся Макс.

– Зря ты ракетку убрал, – откликнулся Мерзлов. – Ну-ка, достань ее. Вернись на корт и подай. Один раз. Для меня.

Михалыч, гад, только хмыкнул.

– Подай-подай, – повторил Мерзлов. И подчеркнул: – Один мяч. Единственный.

Макс покорно достал ракетку – и единственный, как просил знаменитый тренер, мяч. Обошел корт. Встал на задней линии – в любимом правом углу, оттуда ему подавать почему-то удавалось лучше, чем из левого. Рука с ракеткой, кажется, дрожала. Коленки тоже самым позорным образом тряслись. Сейчас точно будет аут. Или сетка. Или он попадет, но ударит, как любитель, который бьет не для того, чтобы задавить противника, а просто чтоб не промахнуться…

– У тебя все получится, Макс, – спокойно произнес Мерзлов.

А у Шадурина перед глазами вдруг мелькнула дедова чаша. Стоящая на своем законном месте, в гостиной, в серванте. В комнате, как он увидел, абсолютно темно, а бока чаши светятся ослепительным, космически синим светом.

И Макс, почти не целясь, в безумном прыжке ударил.

Он даже не успел посмотреть, как упал мяч, даже ракетку еще не успел опустить, а Мерзлов уже невозмутимо произнес:

– Попал. И скорость – сильно за двести. Молодец, Шадурин.

И Макс краем глаза увидел, как недовольно, будто у него любимую игрушку отняли, скривился Михалыч.

 Тот же вечер. Ася

Мишка опять задерживался, но сегодня Ася на мужа совсем не злилась. Разве можно сердиться после такого подарка? Она теперь будто не в съемной квартире, а в настоящем дворце. Как в той песне: «Миллион, миллион, миллион алых роз…» Только у нее еще лучше.

Ася использовала все имеющиеся в доме вазы, но цветов было так много, что все равно пришлось еще и в трехлитровые банки их распихивать, а потом весь остаток дня гоняться за ползающим Никиткой, который так и норовил вытащить, понюхать, погрызть… Ну, Мишка выдал! Строгий, строгий, а насчет цветов мелочиться не стал.

Немного странно, конечно, что записка, приложенная к букетам, написана не его рукой. Но Ася быстро нашла этому оправдание: муж – человек занятой. И наверно, цветы не в магазине заказывал, а по Интернету. И платил за них кредитной карточкой. Разве у него есть время лично выбирать букеты и прикладывать к ним записку? Вот и получилось, что его слова написал для нее какой-нибудь клерк из флористической фирмы.

Не совсем понятно, правда, почему тогда Мишка на нее по телефону рявкнул. Логичнее было не раздражаться, а просто ответить как-нибудь позагадочнее: «Курьеров вызывал, но не для себя – для тебя». Но Ася и тут нашла ему оправдание: видно, некстати позвонила, Мишка небось на переговорах сидел, а тут она со своими вопросами. Ну ничего, когда он вечером придет домой, наверняка будет разговаривать с ней совсем по-другому.