Наш маленький Грааль

Тем более Ася, чтобы соответствовать роскошному подарку, и себя в порядок привела. Никитку, чтобы не путался под ногами, в манеж – и вместо вечного хозяйства и маникюр сделала, и голову вымыла, и даже вытащила из заначки красивейший, купленный еще до родов, легкомысленный халатик алого шелка. В цветочном интерьере да вкупе с роковым макияжем и туфельками на шпильках – просто класс.

А когда Никитка после порции традиционных вечерних капризов уснул, Ася еще и свечи по всей квартире расставила, а постельное белье из скучного льна сменила на роскошный шелковый комплект. Чтоб совсем уж у них настоящий романтический вечер получился. Такой, о каких в женских журналах пишут.

И когда Мишка наконец позвонил в дверь, распахнула ее со счастливой, предвкушающей улыбкой, с радостным: «Привет!»… и тут же осеклась. Потому что первой фраза мужа была такая:

– Ты чего на себя нацепила?!

Окинул ее всю – от свежевымытых волос до обутых в выходные туфельки ног – пристальным взглядом и повторил:

– Чего вырядилась-то? И размалевалась, как павиан?

– Тебе не нравится? – растерялась Ася.

– Я вроде не в бордель, а домой пришел, – дернул плечом муж. И нагнулся расшнуровывать ботинки.

– А я думала… у нас с тобой романтический вечер будет, – пролепетала она.

– Господи, Ася, давай не сегодня! – раздраженно откликнулся он. – Я устал, как собака. Ужин есть?

Он снял дубленку, равнодушно отстранил Асю, прошел в кухню… и замер на пороге.

Ася – она чуть задержалась в коридоре – услышала его дрожащий от гнева голос:

– А это еще что?!

Она поспешно бросилась в кухню – неужели горящая свеча упала? – но все здесь оказалось в порядке. И накрытый стол (крахмальные салфетки, парадные серебряные приборы). И свечи. И цветы – они, окончательно отогревшись и привыкнув к своим вазам, еще красивее стали.

Мишка резко обернулся к ней:

– Откуда вся эта дрянь?!

И Ася – откуда только в ней взялось столько агрессии? – еле подавила желание схватить ближайшую свечу и затушить ее об этот гневно подергивающийся рот.

Она уже поняла. Но все-таки устало спросила:

– О чем ты, Миша?

– Цветы. Откуда? – сквозь зубы выдавил он.

– Курьер принес, – пожала плечами она.

– Что за бред!

– Я решила, что это ты прислал, – пробормотала она. И, еле сдерживая слезы в голосе, добавила: – Так обрадовалась. Весь день о тебе думала. Ждала. Приготовила вкусный ужин…

Про свежеперестеленную постель Ася решила не упоминать.

– Оч-ч-чень интересно, – зловеще протянул он. – И что же это был за курьер? Конь? С большими яйцами?!

– Миша! – вспыхнула Ася.

– Славно повеселились? Вижу – славно. Ты курьера небось в этом халате встречала? А где был Никита? Закрыли в другой комнате, пока сами в постели кувыркались?

– Знаешь что! – Ася тоже начала закипать.

– И что же я должен знать? – вкрадчиво поинтересовался муж.

И она сорвалась. Сказалось все: и бессонные ночи. И постоянная усталость, а как иначе, когда на тебе и хозяйство, и грудной ребенок. И обида из-за того, что еще недавно такая веселая, насыщенная жизнь вдруг сузилась до размеров малогабаритной двухкомнатной квартиры… И Мишкино невнимание. И его сегодняшние злые, несправедливые слова.

– Ты – козел, – прошипела Ася. – Самодовольный, провинциальный козел.

– Вот как? – опешил он.

– И еще ты трус. И крохобор. И я тебя больше не люблю. Вот…

Она закрыла лицо руками, чтобы Мишка – теперь враг – не увидел ее слез. А потом изо всей силы оттолкнула мужа и бросилась в спальню. Ей нужно было выплакаться на только что застеленных роскошных шелковых простынях.

 В то же самое время. Макс

Он едва успел на последний поезд метро.

Ноги от усталости подгибались, словно у алкаша, а теннисная сумка оттягивала плечо так, будто в ней не пара ракеток и спортивная форма, а как минимум с полсотни пустых бутылок.

Но на душе была такая легкость, что хоть сейчас взлетай на Эверест.

Мерзлов! Сам Мерзлов захотел стать его личным тренером! Тот самый Мерзлов, который тренирует второй состав нашей сборной и всегда присутствует среди команды на Кубках Федерации и Дэвиса! Мерзлов, у которого собственная методика – настолько уникальная, что он даже книгу о ней отказывается писать, не хочет, чтоб его секреты попали в чужие руки!

А уж чего стоила рожа Михалыча, когда тот услышал, о чем Мерзлов говорил с его бывшим – теперь бывшим – учеником!

– Станислав Андреевич, я был бы очень счастлив тренироваться под вашим руководством, но у вас ведь наверняка очень высокие гонорары. Вряд ли я смогу…

– Это уж точно: не сможешь, – весело усмехнулся Мерзлов. – Час моего времени – триста долларов.

– Ох, ни фига себе! – не удержался Макс.

– Но тебя эти расценки не касаются. Считай, что это моя инвестиция. Потом рассчитаешься. Процентами от будущих побед.

– Я пока только пять тысяч заработал. За всю карьеру, – честно признался Макс.

– Уж поверь мне, Шадурин: у тебя все еще впереди, – серьезно ответил Мерзлов.

И Макс едва удержался, чтоб не подпрыгнуть под самый потолок – ну и пусть здесь, в Академии тенниса, он под шесть метров. У него сейчас столько сил, что он и выше бы допрыгнул.