Наш Современник, 2001 № 10

Как профессиональный морской офицер, я не могу найти этому ни одного оправдания. Тем более что на эскадре было немало других больных офицеров, тех, кого историки именуют реакционерами и консерваторами, но ни один из них не бросил кораблей, все они разделили мученическую судьбу вместе со своими матросами, исполнив до конца свой долг. А вот лейтенант Петр Шмидт поступил иначе. Думается, как человек далеко не глупый, Шмидт понимал, что после уничтожения японцами порт-артурской эскадры (списание его с корабля произошло буквально через несколько дней после получения известия о гибели наших кораблей в Порт-Артуре) у Второй эскадры нет никаких шансов на успех. Она просто обречена на истребление. Да, все обстояло именно так, но ведь это понимали и все остальные. Понимали, но остались. В Цусимском сражении героически погибнет и военный транспорт “Иртыш” с большой частью команды...

Впрочем, офицер того же транспорта Гаральд Граф в своих воспоминаниях трактует факт внезапного бегства Шмидта с судна несколько по-иному: “...Я узнал, что командир получил приказание из Главного Морского штаба списать старшего офицера, кажется, по его же ходатайству, как офицера запаса, перешедшего известный возраст. Это распоряжение только случайно нас не застало в Либаве, и потому Шмидт совершил переход в Саид... Шмидт решил покинуть “Иртыш” в Суэце, чтобы продлить с нами прощание... Так мы и расстались с лейтенантом Шмидтом, чтобы больше уже никогда не увидеться. Но услышать о нем пришлось много...”

Не верить Г. Графу никаких оснований нет. Дело в том, что бывший мичман “Иртыша” пишет о Шмидте достаточно объективно. Он признает, что тот отличался либеральным отношением к младшим офицерам, много и интересно рассказывал им о своих плаваниях и к тому же хорошо играл на виолончели. Итак, согласно Г. Графу, Шмидт вообще ничем не болел, а сбежал с идущего на войну судна по собственному ходатайству из-за якобы своего преклонного возраста (38 лет!), воспользовавшись одним из параграфов прохождения службы. Вполне возможно, что здесь не обошлось и без участия всесильного дядюшки. Понять старого адмирала вполне можно. Дело в том, что к этому времени один из младших сводных братьев Шмидта уже погиб на броненосце “Петропавловск” вместе с вице-адмиралом С. Макаровым, а второй, тяжело раненный в штыковых атаках, находился в японском плену. А тут еще и третий племянник... Ну разве не дрогнет сердце у родного дяди!

Итак, Шмидт сбежал, но столь постыдно поступил только он. Остальные офицеры, призванные, как и Шмидт, из запаса (многие из которых были куда старше нашего героя), остались верны присяге и приняли огненную купель Цусимы. Большая часть их уже никогда не вернулась обратно... Могли ли они, как и Шмидт, спекулировать на каком-то из полузабытых параграфов? Несомненно! Но ни один из них не воспользовался имеющейся лазейкой! К сведению читателей: входившие в состав эскадры плавучая мастерская “Камчатка” и госпитальные суда “Кострома” и “Орел” были вообще полностью укомплектованы гражданским персоналом, их вообще никто никуда не мог заставить идти. Но люди понимали, что их опыт, знания сейчас нужны России, и они смело пошли в цусимское пекло. Что касается плавмастерской “Камчатка”, то она затонула со всем своим героическим экипажем, так и не спустив Андреевского флага...

Итак, Шмидт, якобы тяжело заболев, остается в Суэце. А едва “Иртыш” выходит в море, он спешно едет в Петербург к дядюшке. Не знаю, какой получилась встреча дяди-героя с племянником, который дезертировал с поля брани. Думается, что бегство старшего из племянников с идущей в бой эскадры у боевого адмирала восторга не вызвало. Но племянник остается племянником, даже если он и такой непутевый. А кроме того, адмирал Владимир Шмидт очень любил своего покойного брата Петра и не мог оставить без опеки его великовозрастного первенца.

Однако идет война, и даже сенатор не может добиться увольнения Петра Шмидта с действительной службы. Медицина признала его ограниченно годным к службе в военное время. И тогда дядя решает: племянник должен переждать войну где-нибудь в спокойном месте, а после ее завершения уволиться и вернуться на гражданский флот. Самое спокойное место — это, естественно, невоюющий флот. И вот дядюшка-адмирал переводит Шмидта на Черноморский флот, который в войне с Японией не участвовал и никаких эскадр для усиления Тихоокеанского флота на Дальний Восток не посылал. Вполне возможно, что о переводе на Черное море упросил старого адмирала сам Петр Шмидт. Как увидим дальше, основания попасть именно туда и именно в то время у лейтенанта Шмидта были весьма веские.