Наш Современник, 2001 № 10

Цукерберг: “Ждем сигнала, а у нас в городе все давно готово!”

Далее С. Орлицкий пишет, что, будучи поражен планами комитета, он остался на начинавшемся митинге, где услышал еще более удивительные вещи: оказывается, лейтенанта Шмидта комитетчики прочили в протекторы Южно-Русской республики до того момента, когда все успокоится и будет избран президент. Услышал С. Орлицкий и то, что в предстоящих событиях решающая роль отводится броненосцу “Потемкин”. В назначенный день на нем якобы должно произойти восстание и броненосец должен прийти в Одессу. По плану он должен был произвести артиллерийский обстрел правительственных войск.

Восстание в Одессе началось утром 13 июня 1905 года. В этот день во время столкновения полиции и забастовщиков около завода Гена на Пересыпи выстрелом из толпы был убит рабочий. Тело убитого подняли на носилки и с пением “Варшавянки” носили по рабочим кварталам. Весть об убийстве мгновенно разнеслась по городу. Остановился трамвай, забастовала железная дорога. На следующий день к полудню забастовка стала всеобщей. Владельцам магазинов, рынков и лавок было велено закрыться. Если кто отказывался это сделать, к нему тут же направлялись отряды молодых людей, которые обрезками труб и кирпичами крушили витрины и окна. Начались стычки с полицией. Кое-где стали появляться и баррикады. Восставшие и полиция стояли друг против друга в готовности к схватке. Никто не решался начать первым. Все ждали. Полиция ждала подхода правительственных войск. Восставшие — прихода броненосца “Потемкин”. Первым, как и предсказывал член комитета Цукерберг, вечером 14 июня пришел “Потемкин”.

Что касается истории восстания на броненосце “Потемкин”, то, несмотря на обилие всевозможной литературы об этом событии, чего-либо конкретного известно весьма мало. В архиве ВМФ материалы о восстании на “Потемкине” почему-то отсутствуют. Когда и кто их оттуда изъял, неизвестно. Главный источник информа-ции — воспоминания оставшихся в живых участников тех достопамятных событий.

В конце семидесятых годов я поступил учиться в Киевское высшее военно-морское училище. Как-то у нас объявили, что группа ротной художественной самодеятельности должна ехать в Киевский дом престарелых ветеранов партии, чтобы поздравить со столетним юбилеем последнего потемкинца, матроса Шестидесятного. Мне очень хотелось увидеть и услышать живого потемкинца, а потому я тоже напросился в эту поездку.

Столетний ветеран к этому времени уже почти не вставал с кровати и пользовался слуховым аппаратом, однако сохранил трезвость ума. Когда наши ребята подарили ему традиционную флотскую тельняшку, спели и сплясали, старик начал нам рассказывать о восстании на “Потемкине”. Однако чем больше я его слушал, тем больше мне казалось, что ветеран пересказывает мне содержание уже хорошо мне известного фильма С. Эйзенштейна. Когда же Шестидесятный начал рассказывать о том, что собственными глазами видел, как на Потемкинской лестнице каратели расстреливали демонстрацию и вниз по ступеням внезапно покатилась детская коляска с ребенком (а это, как известно, был эпизод, придуманный самим С. Эйзенштейном, о чем много писалось), все стало окончательно понятно. Разумеется, винить старика в том, что знаменитый кинофильм перемешался для него с реальными событиями, нельзя. Сила искусства и преклонный возраст сделали здесь свое дело. Однако и верить таким воспоминаниям тоже не имеет смысла!

А чего стоит от начала до конца надуманная С. Эйзенштейном сцена подготовки массового расстрела матросов на корабле с выносом брезента. Сцена, вне всяких сомнений, эффектна, но лжива от начала до конца. Попробовал бы только командир “Потемкина” капитан 1-го ранга Е. Голиков совершить такое! Тут уж речь шла бы не о погонах, а о каторге! На российском флоте никогда ничего подобного не происходило! Сцена подготовки расстрела заимствована из пиратских фильмов. С. Эйзенштейну же эта сцена понадобилась для того, чтобы хоть как-то объяснить причину последовавшего вскоре столь беспощадного истребления офицеров.

В восстании “Потемкина” настораживает тот факт, что оно началось сразу после прибытия миноносца из Одессы. Несвежее мясо — это всего лишь повод, но никак не причина. Кто и какой приказ привез на броненосец из Одессы, до сих пор неизвестно. “Одесский” след в деле “Потемкина” прослеживается весьма явно*.

Матросы броненосца, социал-демократы, не желали восстания и делали все, чтобы его не допустить, но их фактически отстранили от руководства, и восстание произошло. Почему не хотели выступать социал-демократы? Почему они оказались в меньшинстве и были вынуждены, в конце концов, подчиниться обстоятельствам? Кто их переборол?