Наш Современник, 2002 № 08

Ни днем, ни ночью в Иерусалиме ты не подвергнешься никаким придиркам со стороны полиции. Особенно если ты не похож на араба. В целом, действия органов охраны порядка безукоризненны.

И все же...

Крестный ход в Великую Пятницу запомнился нам не только теми благого­вейными чувствами, что переполняли нас накануне Благодатного Огня и самой Пасхи Христовой. Невозможно забыть и плохое. То, как полицейские не могли или не хотели правильно организовать толпу, допускали давку, и когда эта давка начиналась, они хватали железные ограждения и давили, а нередко и били ими людей. В нашей украинской группе оказалась одна учительница, которая среди особо рьяно орудующих полицейских признала своего бывшего ученичка и схватила его за грудки:

— Илюша! Чему я тебя учила! Я учила тебя добру, любви к людям, а ты что вытворяешь! Ты человек или нет? Как ты смеешь бить православных!

Илюше было явно стыдно. Краснея, он посматривал на смеющихся своих товарищей и робко отпихивал бывшую учительницу стволом автомата. Как мы потом выяснили, он имел полное право пристрелить ее за нападение на полицейского. Но он не воспользовался этим правом. Уроки любви к людям все же не прошли для него даром.

В храме Гроба Господня в Великую Пятницу и в Великую Субботу полицейских было примерно по одному на десять верующих. Ничего не скажешь — их присутствие необходимо, дабы избежать давки и возможных беспорядков, ведь кроме русских, белорусов, украинцев, сербов и греков здесь присутствовало немало армян, румын, арабов, православных и неправославных евреев. Но, наводя порядок, израильские полицейские почему-то уж очень хотели быть похожими на нацистов, какими мы привыкли их видеть в художественных фильмах про фашистскую Германию. Гоняя людей с места на место, они вполне могли объяснять им причины, по которым эти перемещения производятся, но вместо этого они подходили и с ненавистью выкрикивали: “Лэшам! Лэхоха! Лэшам!”, что, вероятно, примерно соответствовало немецкому “Steht auf! Raub! Steht auf!” (“Встать! Вон отсюда! Встать!”) При этом, как выяснялось, некоторые из полицейских, особенно девушки, прекрасно изъяснялись по-русски.

Но удивительно даже не это. Удивительно, что, находясь в храме Гроба Господня и став очевидцами величайшего чуда и величайшего свидетельства бытия Христа Бога — Благодатного Огня, — они ничуть не уверовали и не испытали никакого трепета, будто ничего не видели, кроме беспорядка. Многие полицейские были оснащены маленькими ручными огнетушителями, и этими огнетушителями они гасили пылающие Благодатным Огнем пучки свеч! Вот ведь слепые!..

Ничего не изменилось со времен Иисуса Христа. Явись Он сегодня, Его распяли бы точно так же, как тогда. И точно так же плевали в Него и швыряли бы в Него камни, когда б Он снова шел по крестному пути Своему.

ХРАМ ГРОБА ГОСПОДНЯ

 

С какой бы стороны и через какие бы ворота вы ни вошли в Иерусалим, ноги сами приведут православного человека сюда — к храму Воскресения Христова, известному также под названием храма Гроба Господня. Да и может ли быть иначе? Есть ли на всем белом свете более святое место?

Здесь находится географический “пуп земли”.

Здесь под горой Голгофой был погребен Прародитель Адам.

Здесь на горе Голгофе был распят Спаситель Иисус Христос, Сын Бога Живого.

Здесь Его сняли с креста, положили на камень Помазания и, умастив благовониями, спеленали.

Здесь Его погребли в небольшой пещерке в тридцати трех шагах от места распятия, чтобы здесь же Он и воскрес, являя миру спасение.

И здесь находилась древняя глубокая цистерна, куда был брошен и завален мусором крест, который потом чудесно обрела православная греческая царица Елена.

И все это вмещает в себе огромный храм Гроба Господня.

Крестный Путь начинается от Стефановых врат и пересекает всю северную часть Старого Иерусалима, он идет мимо бывших стен Соломонова храма, через Преторию и Литостратон, делает повороты налево, направо, налево и еще раз направо. Здесь, на последнем повороте перед площадью храма Гроба Господня, словно важнейшая веха, стоит Александровское подворье с храмом Александра Невского. Это самый близкий ко Гробу Господню русский храм. Вдоль него ведет улица прямо к арке, под которой мы проходим на ступени и по ступеням спускаемся на площадь. От нижней ступени до врат храма — тридцать три шага, по числу лет Господа. Перед входом — колонны, одна из них несет на себе глубокую трещину. К этой трещине прикладываются, в нее кладут записки с именами людей, о здравии или упокоении которых верующие просят Бога.