Наш Современник, 2002 № 12

Жизнь и творчество пульсируют в каждое мгновение истории. Отзыв­чивый творец не может прозевать переливающуюся горной речкой книгу бытия. И тут уж я оглядываюсь не только на писателей, но и на журналистов, критиков, литературоведов. Как не воспользоваться творцу прекрасным поводом рассказать о долгой жизни культурной местной среды на судьбе и поворотах Союза писателей?! Это целый роман. Кубань — это страна чуть ли не поболее Франции. Что же тут было? Только одним подбором на просторных газетных листах можно показать извилистое копошение литературного быта. А статьи, рецензии, крошки произведений, высказываний в ту или иную эпоху, докладов, затем схватки и торжества, улюлюканье и вонючий фимиам, наконец, встречи в разных кругах, юбилеи и частные письма умерших. Сама история проглянет через двери Союза писателей. Там, говорят, ничего не было, но студент прочел рассказ Л. Пасенюка “Семь спичек” с такой же радостью, как и знаменитый рассказ москвича Ю. Казакова “Трали-вали”. Жизнь была так провинциальна и после войны ветхо-первобытна, что плохая пьеса “Белая акация” стала в театральном мире событием. Страна медленно оживала после боев, с нею медленно поднималась литература. Неужели ни у кого нет вкуса и любви к своему дому и к улице Красной, по которой прошли не раз мы все? Чего только не было. И в это смутное время в голой спокойной правде мы нуждаемся. Правда расчищает дорогу. И как от хорошего романа какая-то задумчивая полезная минута повисла бы над нами. “Так проходит слава земная”, — повторял мой герой Толстопят в романе о Екатеринодаре. Под музыку этого римского изречения и кинуть бы взор на прошлое. Может, потом и другие постарались бы вспоминать себя так же. От судьбы не уйдешь и от правды тоже. Все, повторяю, было: писал плотник в 1949-м стихи о Сталине, а в перестройку рифмами жаловался, как, дескать, замучила его coветская власть; кляли на чем свет буржуев и помещиков, а нынче козыряем дворянством; переживал кто-то за Солженицына, но теперь его книги скучно брать в руки. Так любим ли мы жизнь во всех ее проявлениях, господа “инженеры человеческих душ”, или выбираем только ее кассовые дни и месяцы? Мне кажется, юбилей Союза писателей, отвергнутый местным обществом, — свидетельство какого-то страшного провала всей кубанской культуры. Самопрославление окончилось пшиканьем мыльного пузыря.