Наш Современник, 2007 № 01

Что касается дела о казни 148 шиитов, то за год оно не продвинулось. Суд хотел найти доказательства прямого участия Саддама. Среди 18 тонн архива нашли единственный документ, где Саддаму сообщалось, что двое из приговоренных избежали наказания по ошибке. Рукой Саддама наложена следующая резолюция: “Мы не можем позволить, чтобы удача была более сострадательна, чем мы, несмотря на то, что в данном случае сострадание и незаслуженно”. Если перевести эту по-восточному цветистую фразу на сухой язык юриспруденции, то получится, что Саддам осужденных помиловал. Он следовал традиции: сорвавшегося из петли на виселице второй раз не вешают, а отпускают на волю.

Но судьи, назначенные американцами, оказались не столь милосердными, как “кровавый диктатор”. Они охотно воспользовались самооговором Саддама, решившего выручить своих соратников. Он заявил: “Я лично приказал судить участников заговора, всех, кто покушался на жизнь президента страны, которая находилась в состоянии войны с Ираном в тяжелейшей военной обстановке. Суд проходил по законам того военного времени!”

На этом-то — весьма шатком в юридическом плане — Саддама приговорили к позорной казни через повешение.

Дочь Саддама сказала по телевидению: “Мой отец правильно ведет себя с судьей… Моему отцу нечего терять. Он был вождем Ирака 35 лет, он не дорожит жизнью, не боится смерти”*.

Суд сделал из Саддама героя всей арабской нации, число его сторонников растёт от заседания к заседанию. Одновременно растет ненависть ко всему Западу, пропасть между Востоком и Западом все расширяется. Что за таинственные маги-геополитики исподволь реализуют сценарий столкновения цивилизаций?

Администрация Буша приурочила приговор Саддаму к 7 ноября 2006 г. в надежде, что он поможет республиканцам выиграть выборы в конгресс. Не помог! Теперь эта администрация ломает голову, как поступить с Саддамом? Повесить? Заменить казнь пожизненным заключением? Тогда где его содержать? Наверняка будут попытки его освободить. В хаотической обстановке Ирака они могут увенчаться успехом.

Суд над Саддамом был задуман как средство устрашения, как демонстрация силы Вашингтона, его способности и намерения навязывать другим народам и их государствам свою волю, свои законы, свои правила игры, а при нарушении их — сурово наказывать. Инсценировка проваливается, цель не достигнута. На сайте Международного центра действий сформулирована такая программа борьбы с международным беззаконием: “Надо требовать вернуть войска в США. Надо прекратить весь этот жестокий и бесперспективный процесс реколонизации. Это будет означать разрыв всех контрактов корпораций США, которые они спешно поназаключали для приватизации и расхищения ресурсов Ирака. Это потребует закрытия сотен военных баз США, тысяч американских постов, отмены всевозможных секретных операций под названием “найти и уничтожить”, закрытия всех секретных тюрем, где содержат, пытают и издеваются над десятками тысяч иракских и прочих заключенных”**.

Николай Рыжков АГОНИЯ ВЛАСТИ

Вместо заключения

В сентябре 1991 года V внеочередной Съезд народных депутатов СССР принял решения о реформировании государственной власти, которые положили начало реальному разрушению всей системы жизнедеятельности единого государства — Советского Союза. Наступление на Центр приобрело открытый характер. Республики бесцеремонно пренебрегали решениями союзного руководства, структуры, выполнявшие функции управления государством, становились практически недееспособными, президент М. Горбачев с каждым днем терял власть и свой авторитет.

В стране происходило то, к чему её настойчиво вели деструктивные силы в течение последних двух-трех лет. Нельзя сказать, что все это возникло спонтанно и неожиданно. В частности, и моя отставка в конце 1990 года была неизбежным следствием создавшегося тогда положения, того курса политических и экономических реформ, который окончательно выбрали временно “породнившиеся” Горбачев и Ельцин.

Предвидя пагубность и трагические последствия происходившего в стране, 19 декабря 1990 года, менее чем за месяц до своего ухода с поста Председателя Совета Министров СССР, я выступил на IV Съезде народных депутатов СССР, прекрасно понимая, что это мое последнее официальное выступление в качестве одного из руководителей государства. Я решил высказать все, о чем постоянно думал в тревоге за будущее страны и народа. Это было выстраданное выступление, оно стало, можно сказать, моим политическим завещанием. Учитывая, что в нем выражена моя гражданская позиция, я позволю себе привести здесь его текст с некоторыми сокращениями.