Наша борьба

Злобный антикоммунистический коктейль яковлевского разлива отравлял сознание людей, стимулировал межнациональную вражду целых народов, сеял рознь в трудовых коллективах. Перестройка продолжалась без каких бы то ни было позитивных результатов, и наш высококвалифицированный коллектив журналистов, переводчиков и дикторов системы радиовещания на зарубежные страны все больше походил на театр абсурда. «Ну зачем вы показываете всему миру свои вонючие язвы?!» - возмущался кубинский журналист из нашего отдела Хулио Рамон Менендес – «Кому это интересно? Богатые вас слушать не будут, Они и раньше вас презирали. Бедным людям слушать ваши саморазоблачения еще противнее, такая «гласность» убивает всякую надежду на лучшую жизнь! Кому это выгодно?» В глобальном смысле перестройка была выгодна антикоммунистам, врагам бедных людей земли. Мракобесы всех стран торжествовали. У нас на иновещании дело дошло до «очумения». Заместитель председателя Гостелерадио СССР, некто Александр Плевако, обязал в приказном порядке «сломать девственность марксистам», что означало - перевести на 92 языка мира и передать на все страны планеты сеансы психотерапии в исполнении Чумака. В отличие от другого шарлатана, по фамилии Кашпировский, Чумак употреблял значительно меньше слов, зато после каждого второго слова он смачно причмокивал губами, видимо, в надежде затмить популярность Егора Гайдара и многозначительно замолкал на две-три минуты. Перевести скудный запас слов шаманствующего Чумака не представляло труда, но как изобразить его таинственные причмокивания?! Профессиональные дикторы языков хинди, арабского, китайского, суахили, японского усердно чмокали на волнах Московского радио, а совокупная пауза Чумака длилась не менее 5 часов стуки. И это притом, что стоимость минуты радиовещания на зарубежные страны обходилась нам не в одну тысячу долларов.

Работать в такой атмосфере стало неинтересно. К тому же, коллектив иновещания раскалывался по национальному признаку на своих и чужих. Ярые горбачевцы во главе с американским эмигрантом Владимиром Познером покидали международное радио, чтобы продолжать идейную диверсию теперь уже против советских народов с экранов телевидения. Так поступили Влад Листьев, Евгений Киселев и многие другие работники иновещания. С другой стороны, опытные вдумчивые политические обозреватели, пытавшиеся осмыслить происходящее в стране, или. Тем паче, подвергнуть сомнению поведение Горбачева или Ельцина исчезали с экранов национального телевидения. Так исчез Игорь Фисуненко, первый корреспондент Советского телевидения в Бразилии, долгое время работавший в Главной редакции радиовещания на страны Латинской Америки. Умный самостоятельно мыслящий Фисуненко оказался не нужен. Не нужными стали и мои прямые репортажи на испанском языке о жизни в Советском Союзе. Однажды я привез из командировки в Ленинград репортаж из однокомнатной квартиры Нины Андреевой, автора знаменитой статьи «Не могу поступиться принципами» и большое интервью с ней. На прослушивание репортажа пришли все творческие сотрудники Главной редакции. Слушали затаив дыхание. Осторожный Леонард Косичев, только что сменивший на посту Главного не выдержавшего перестроечного бардака ветерана Великой Отечественной Бабкяна Амбарцумовича Серапионянца, покачал головой и сказал: «Надо посоветоваться». Не знаю, советовался он или нет, но мой репортаж с участием Нины Андреевой в эфире так и не воспроизвели. Цензура, о необходимости уничтожения которой так много говорили горбачевцы, оказалась сильнее моего личного клейма качества.