Наша борьба

В середине декабря 1991 года, уже после того, как предатели СССР Ельцин, Кравчук, Шушкевич, сообразили в Беловежской пуще «на троих», «Трудовая Россия», верная интернациональному долгу с первых дней своего существования, поднялась на защиту командира Рижского ОМОНа Сергея Парфенова. Офицер Советской милиции Сергей Парфенов вместе с подчиненными ему бойцами ОМОНа организовал сопротивление антисоветскому, националистическому мятежу в Риге. Не получи латвийские сепаратисты прямой поддержки от перерожденцев в Политбюро ЦК КПСС, типа Яковлева, Латвия оставалась бы Советской. Придя к власти в Прибалтике, недобитые последователи Гитлера бросили за тюремную решетку командира Рижского ОМОНа Сергея Парфенова, а затем и первого секретаря ЦК Компартии Латвии Альфреда Рубикса. Вместе с другими патриотами «Трудовая Россия» не отходила от посольства Латвии в Москве, требуя немедленно освободить героя Советской милиции. С этим же требованием в конце декабря мы провели митинг в центре Москвы. Резолюцию митинга мы принесли для передачи Ельцину к Спасским воротам Кремля. Впервые на моей памяти Спасские ворота Кремля закрылись перед народом. К нам никто не вышел для принятия резолюции митинга. Клеймя позором «демократов» люди начали расходиться. Я также пошел к штабу «Трудовой России» находившемуся по соседству, на улице Куйбышева. Я уже взялся за ручку входной двери, когда за моей спиной резко затормозил военный автобус, из которого высыпал взвод ОМОНовцев. Ударами дубинок по ногам, они сбили меня с ног, под душераздирающие крики наших женщин, затащили в автобус и бросили меня на пол ничком вниз. Машина рванулась с места. Трое или четверо здоровенных бугаев, усевшись на меня верхом, дружно подпрыгивали и крушили мне ребра своими свинцовыми задами. Задыхаясь от грязи и боли на полу автобуса, я делал свои выводы: «Если булыжник - оружие пролетариата, то полицейский зад – оружие буржуазии». В полубессознательном состоянии меня доставили в 118-е отделение милиции города Москвы, что на улице Горького (теперь Тверская). В то время я уже был достаточно узнаваем на улицах Москвы, и никому не приходило в голову спрашивать у меня партбилет, чтобы убедиться в моей принадлежности к коммунистам. А тут я сам предъявил мандат депутата Моссовета. Дежурный по отделению офицер отказался составлять протокол о задержании, заявив: «Пусть протокол составляет тот, кто отдал приказ о задержании депутата». Выяснилось что приказ о задержании отдал генерал Управления внутренних дел Москвы Довжук, и что он едет в отделение милиции. Мне стало плохо. Как определит впоследствии судебно-медицинский эксперт, у меня было сломано ребро и правая ключица. Вызвали скорую помощь. Врачи, напуганные событиями недавнего августа, дали мне болеутоляющее средство, но моя просьба зафиксировать побои осталась без ответа. Приехал генерал Довжук. и меня повели к нему в кабинет следователя. У меня перед глазами еще плыли круги, потому лицо генерала я не мог запомнить. Помню только длинное кожаное пальто, да несвязную речь генерала: «Вы, что думаете, нам легко?! Да у нас эта война законов вот где сидит! – генерал похлопал себя почему-то по ляжкам. – А я тоже коммунист! Партбилет у меня в сейфе лежит»... Здесь я не выдержал и заговорил с моим палачом на языке школы рабочегокласса времен моей юности: «Слушайте, генерал! Придет время, и таких «коммунистов», как вы, положат у параши, а подтираться вы будете своим партийным билетом!» После обмена «любезностями», уже через несколько минут я подписал протокол о моем задержании. По факту задержания и избиения депутата прокуратура Москвы возбудило уголовное дело, которое в конце-концов было оставлено «без движения», хотя следствие без труда установило всех исполнителей преступного приказа генерала Довжука, даже тех, кто ломал мне ребра тяжелыми полицейскими задницами. Солидарность коммунистов и всех честных людей России вырвала Сергея Парфенова из застенков латышской тюрьмы, но лично мне так и не удалось его поздравить со свободой.

А в тот день меня самого отпустили не по милости генерала Довжука, а потому что уже через несколько минут после моего задержания к 118-му отделению милиции пришли сотни людей, требуя освободить депутата. Людмила Власкина, Владимир Якушев, Валерий Скурлатов встретили меня на пороге отделения милиции и сопроводили до штаба «Трудовой России». Туда за информацией из первых рук уже примчалась вездесущая Майя Скурихина, легендарный фотокорреспондент газеты «Правда», впоследствии ставшая большим другом «Трудовой России» и ее газеты «Молния». После фотосъемки и беседы с Майей, забыв о переломанных ребрах, я поехал подбодрить пикетчиков «Трудовой России», вставших на защиту укрывшегося в посольстве Чили бывшего руководителя Германской Демократической Республики – Эрика Хоннекера.