Наша борьба

К маю 1993 года «демократы первой волны» отыграли свое. Ушел в небытие «автор перестройки и нового политического мышления для СССР и всего мира» Горбачев. Пещерный антикоммунизм Волкогонова, и даже дурацкие призывы Гавриила Попова «узаконить взятки чиновников», уже никого не удивляли. Уже полтора года Ельцин безраздельно правит Россией, а улучшений в жизни народа – никаких. Напротив, спад производства, инфляция, преступность и обнищание основной массы народа на фоне роскоши новых богачей, - стали еще заметнее, еще ужаснее. Ельцин без конца меняет состав правительства России, отстраняет от власти в московского мэра Гавриила Попова и начальника московской милиции, своего же выкормыша Аркадия Мурашова. На место первого приходит Юрий Лужков, место второго переходит к бесцветному генералу Панкратову. Однако, без финансовой подпитки крупного западного капитала никакие кадровые перестановки не могли спасти предателя СССР от неминуемого краха. За несколько дней до Первомая Ельцин в очередной раз вылетел в Вашингтон, чтобы доложить хозяину Белого дома: «С коммунизмом в России покончено!»

После таких заявлений московский мэр Лужков обязан был умереть, но не допустить массовой манифестации под Красным Знаменем в Москве. Вот почему мэрия дала официальный ответ организаторам первомайского шествия не за пять дней до ее начала, как это требует закон, а менее, чем за сутки. Причем, власти сделали «обрезание» заявленного нами маршрута стотысячной манифестации. Вместо традиционного шествия от Октябрьской площади до центра города, нам разрешили пройти от площади до Крымского вала – не более 300 метров дистанции. Из мэрии мы бросились искать защиту у депутатов Верховного Совета России. Шла сессия, и хотя в зал заседаний нас, естественно, не пустили, с балкона зала заседаний, куда допускалась пресса и депутаты субъектов Федерации, мы сбросили записку для депутата Шашвиашвили с просьбой огласить наш протест-предупреждение в связи готовящейся в Москве кровавой провокацией. Иван Шашвиашвили сумел прорваться к микрофону и изложить суть нашего протеста, но председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов загнусавил в своей обычной манере: «Ну, что вы драматизируете?! Провокации! Провокации!.. Ну, подумаешь, первое мая! Во всем мире ходят на манифестации в этот день, пойдут и в Москве»...

Утром первого мая 1993 года одного взгляда на полчища полицейских и скопление спецтехники у Крымского моста было достаточно, чтобы понять власть готова к провокации, а наша задача – избежать ее. Организаторы шествия решили посовещаться, как это сделать, у подножия величественного памятника Ленину. Помимо руководства «Трудовой России» в той тревожной политической «оперативке» принимали участие лидеры других общественно-политических организаций: Сажи Умалатова и Олег Шенин от постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР, Станислав Терехов от Союза офицеров, Илья Константинов – от Фронта национального спасения, Валерий Скурлатов – от движения «Возрождение», Анатолий Лукьянов и Геннадий Зюганов от КПРФ. Если мне не изменяет память, в том совещании участвовал и Сергей Бабурин.

Мнение всех участников совещания было единодушным: идти на прорыв боевых порядков ОМОНа – значит не избежать крови, а власти только этого и нужно. Одобрили предложение «Трудовой России» - от шествия не отказываться, но повести колонны людей не в центр, а из центра города, на Ленинские горы, к Московскому государственному университету. Лучшего места для маевки трудно найти, к тому же, как мне виделось, студенты обязательно присоединятся к нам, и Университет вновь станет красным.