Наша борьба

Официально начало Всенародного Вече на Октябрьской площади было намечено на 17 часов, но из района блокадного Дома советов доносилась приглушенная стрельба, и люди требовали идти на помощь осажденным, не дожидаясь назначенного часа. Вторая колонна восставших (не менее 50 тысяч человек), скандируя «Конституция! Ельцина – на нары! Руцкой – президент! Советский Союз! Ленин! Родина! Социализм!», двинулась к Дому Советов. Шли скорым шагом. На верхней эстакаде транспортной развязки Садового кольца и Кутузовского проспекта увидели военные грузовики под Красными флагами. Еще не понимая, что произошло, колонна закричала «УРА!!!» Грузовики, автобусы под Андреевскими и Красными флагами ждали нас и под мостом на Садовом Кольце. «Блокада прорвана, - кричали нам с грузовиков.- Мэрия взята! Вперед, на Останкино!» Даже если бы я скончался в этот момент от радости, опьяненный радостью первой победы народ не заметил бы этого. Не спрашивая позволения, десятки дружеских рук подняли меня и я, песчинка народного восстания, полетел в кузов грузовика. Упал на колени Ильи Константинова. «Витя! – кричал Илья, пытаясь обнять меня в давке кузова переполненного людьми. - Мы им вмазали! Ты бы видел, как они бежали! Ельцину – конец! Едем брать Останкино. Колонну ведет Макашов!» По дороге в Останкино нас обгоняют другие грузовики и автобусы с защитниками Дома Советов: наш слишком перегружен. Даже сверху, на тенте сидят люди. Постовые ГАИ отдают нам честь и указывают жезлом в Останкино: «моя милиция меня бережет»! Полная эйфория... Только раз сердце наполнилось недобрым предчувствием. На проспекте Мира мы обогнали остановившуюся армейскую колонну бронетехники. Солдаты и офицеры доброжелательно приветствовали нас. Но почему генерал Макашов не приказал остановиться, чтобы присоединить колонну бронетехники к нам?! Да, внешне солдаты и офицеры были настроены к нам дружелюбно, но народное восстание после штурма и взятия мэрии переросло в вооруженное. 3 октября в Москве уже шли боевые действия. и в этих условиях оставлять у себя в тылу целую колонну бронетехники было непростительной беспечностью.

Но вот и телецентр в Останкино. Империя лжи, многодневную осаду которой «Трудовая Россия» вела в июне 1992 года. О «штурме телецентра» 3 октября 1993 года написано море статей, мемуаров и немало книг. Открытые враги, вопреки фактам, обычно приписывают мне авторство призыва к штурму. Друзья - Александр Проханов, Надежда Гарифуллина – не в силах объяснить причины поражения восстания. также грешат против истины, фальсифицируют последовательность развития событий, приписывают мне какую-то зловещую роль вождя, для которого свои амбиции превыше всего. В связи с этим, хочу заявить следующее: народное восстание в Москве в октябре 93-го года потерпело поражение по той причине, что руководство восстанием в лице Руцкого, Хасбулатова и всего Верховного Совета России с самого начала исключали вооруженное развитие конфликта и не готовились должным образом к вооруженному противостоянию. Отсюда нерешительность Руцкого – раздавать или не раздавать оружие народу, - его слепая вера в миротворческую миссию Патриарха РПЦ. Отсюда досадные оплошности Макашова, оставившего колонну бронетехники в собственном тылу и приказавшего таранить вход в ОТРК грузовиком, размеры которого были в два раза больше необходимого. Отсюда – неясность задачи, поставленной перед участниками штурма: если телецентр в Останкино надо было взять для того, чтобы обеспечить исполняющему обязанности президента России .Руцкому выступление в прямом эфире телевидения, то тогда первым в Останкино должен был приехать сам Руцкой, а он выжидал, когда каштаны из огня вытащат для него другие.

В отличие от Хасбулатова и Руцкого, Ельцин готовился к вооруженному насилию над собственным народом и не скрывал этого: в августе-сентябре демонстративно посетил дивизии Кантемировскую и имени Дзержинского под Москвой, провел инспекцию новейших образцов стрелкового оружия, повысил в должностях и звании преданных ему лично генералов. Не исключено, что сдача мэрии могла быть и военной хитростью ельцинских генералов, рассчитанной на дальнейшие непродуманные действия Руцкого.