Наша борьба

Первым в 17-й подъезд основного «стеклянного» здания телецентра вошел генерал Макашов и несколько человек из его охраны. Я зашел в этот же подъезд с мегафоном практически одновременно, сразу же вслед за Макашовым. Охранники, в том числе мой телохранитель Захаров, шли сзади нас. Вторая, внутренняя стеклянная дверь подъезда была наспех забаррикадирована письменными столами, и за ней можно было хорошо видеть вооруженных автоматами Калашникова и снайперскими винтовками спецназовцев в черных масках. «Это «Витязи»,- определил Макашов и, обращаясь ко мне, поставил задачу: «Разагитируй спецназ. Говори, что мы пришли не стрелять, а требовать выступления законного главы государства по телевидению. Без моей команды никаких самостоятельных действий не предпринимать». Макашов с охранниками вышел, а в пространство между первой и второй дверью к нам на подмогу вошли Юрий Цховребашвили и Наталья Белокопытова. Вчетвером под прицелами «калашей» и снайперских винтовок мы начали «разагитацию» спецназа «Витязь» теперь уже на расстоянии 20 метров. Я говорил, не прерываясь, минут 30-40. О чем не помню: о Родине, об отцах, которые проливали кровь в боях за ее свободу и независимость, о матерях, которые ждут нас в отцовском доме после тяжелых, хороших дел во имя народа, о том, что ни один президент, а тем более его вонючее кресло не стоит того, чтобы ради них проливать кровь своего народа... Наверное, то было не самое худшее мое выступление. Минут через десять непрерывной говорильни с моей стороны «витязи» опустили стволы, на двадцатой минуте присели на стулья, на тридцатой – сняли с лиц черные маски и смотрели на меня удивленно синими русскими глазами, как будто я был пришельцем с другой планеты. За стеклянной дверью забегали люди, которые стали кричать нам, что сейчас вниз спустится Брагин. Бывший первый секретарь Смоленского обкома КПСС Брагин, переметнулся на сторону Ельцина в августе 91-го и занял пост председателя Российской телерадиокампании сразу после Егора Яковлева, слетевшего с этого поста вскоре после «осады империи лжи» в июне 92-го. Брагин появился внизу, прокричал в нашу сторону, что он не уполномочен решать вопрос о предоставлении прямого эфира для выступления Руцкого, и тут же испарился, словно его и не было. Я послал Юру Цховребашвили передать эти слова генералу Макашову. Обратно Юра не вернулся. Агитировать и дальше «витязей» было бессмысленно. Вышел из подъезда и начал обращаться к молодым солдатам внутренних войск МВД, стоявшим в оцеплении по периметру телецентра. Минут через десять оцепление вокруг телецентра сняли, солдат увели. А к телецентру продолжали прибывать автобусы с восставшими. На ступеньках подъезда № 17 начался митинг. Здесь же присутствовали иностранные журналисты многочисленных телевизионных кампаний, упрашивавшие дать для них прогноз событий: Венгрия, Германия, Бразилия... После многочисленных интервью меня замучила жажда. У 17-го подъезда стояла автомобильная цистерна с надписью «Вода». Я залез на цистерну, зачерпнуть воды через верхний люк, и увидел, как к телецентру медленно приближается уставшая колонна «Трудовой России», преодолевшая пешком 20-километровый путь от Октябрьской площади до телебашни в Останкино. Не успел зачерпнуть воды, как справа у центрального подъезда здания ОТРК раздался хлопок гранатомета и началась беспорядочная стрельба. Освещение обоих зданий телецентра было выключено, а улица, напротив, была ярко освещена уличными фонарями, и людей было видно как на ладони. Люди бросились на землю, кто-то побежал, а кто-то уже упал, сраженный пулей... Трассирующие били с верхних этажей того и другого здания. Люди на улице Королева оказались под прицельным перекрестным огнем. Ветераны, подходившие к телецентру пешком из центра города, отпрянули назад. Кто помоложе успел добежать до Дубовой рощи и укрыться в ней. Мы с Захаровым бросились к зданию ОТРК, откуда стрельба велась наиболее интенсивно. Добежав до угла здания, попытались докричаться до стрелявших через мегафон. Напрасный труд! Стрельба, стоны раненых, крики о помощи заглушали наш мегафон. Отступили в Дубовую рощу. И тут со стороны телебашни на улицу Кородлева выкатил первый бронетраспортер, вполне возможно, из числа тех, что остались у нас в тылу на проспекте Мира. Боевая машина, не останавливаясь, развернула башенные пулеметы направо и полоснула трассирующим пулеметным огнем по окнах верхних этажей телецентра. «Наши! Ура!!!»- закричали голоса в Дубовой роще. БТР, проносившейся мимо, полоснул злой, бесприцельной очередью на голоса, успел обстрелять верхние этажи другого здания, и врезался на скорости в угол здания, как раз в том месте. откуда мы только что пытались вести пропаганду через мегафон. «Пьяные гады!» - догадались голоса в Дубовой роще. А еще через пару минут здесь обнаружили труп человека, разорванный шальным снарядом крупнокалиберного пулемета...

Хаотичная стрельба по живым мишеням с верхних этажей телецентра затихла, чтобы через несколько дней возобновиться редкими одиночными выстрелами: снайперы добивали раненых.