Наша первая революция

"Мы спокойно оглядываемся на эти четыре ступени официального суда над нами. Представители власти лишили нас "всех прав" и отправляют нас всех в ссылку. Но они не могут, они не в силе лишить нас права на доверие пролетариата и всех честных сограждан. По нашему делу, как и по всем другим вопросам нашего национального бытия, последнее слово скажет народ. С полным доверием мы апеллируем к его совести".

4 ноября 1906 г.

Дом предв. заключения.

"1905".

СОВЕТ И ПРОКУРАТУРА

Процесс СРД представляет лишь отдельный эпизод в борьбе революции с правительством петергофских заговорщиков. Вряд ли даже среди полицейских представителей прокуратуры найдется кто-нибудь, кто действительно думал бы, что привлечение к ответственности членов Совета есть юридически закономерный акт, что процесс начат и ведется по самостоятельной инициативе судебной власти, что он совершается во имя "внутренних запросов" права. Всякий и каждый понимает, что арест Совета есть акт не юридический, а военно-политический, что он представляет собою один из моментов той кровавой кампании, которую ведет отверженная и поруганная народом власть.

Мы не входим здесь в рассмотрение вопроса о том, почему из всех возможных методов расправы с представителями рабочих избран сравнительно сложный путь суда Судебной Палаты с сословными представителями. В распоряжении власти имеется целый ряд других средств, не менее действительных, но более простых. Помимо богатого арсенала административных мер, можно указать на военный суд, или на тот суд, имени которого, правда, нет в учебниках права, но который с успехом применялся во многих местах. Он состоит в том, что обвиняемым рекомендуют отойти на несколько шагов от судей и повернуться к ним спиной. Когда подсудимые выполняют эту процессуальную обрядность, раздается залп, который означает собою судебный приговор, не допускающий ни апелляции, ни кассации.

Но факт таков, что правительство, вместо того чтобы расправиться застеночным путем с 52 лицами, отмеченными его агентами, организовало судебный процесс, и притом не просто процесс 52 лиц, а процесс Совета Рабочих Депутатов. Этим самым оно вынуждает нас к критике занятой им юридической позиции.

Обвинительный акт гласит, что поименованные в нем 52 лица обвиняются в том, что "вступили участниками в сообщество... заведомо для них поставившее целью своей деятельности насильственное посягательство на изменение установленного в России основными законами образа правления и замену его демократической республикой"... В этом вся суть обвинения, которое должно отвечать содержанию 101 и 102 ст. ст. Уголовного Уложения*82.

Таким образом обвинительный акт рисует Совет Рабочих Депутатов как революционное "сообщество", объединившееся на почве заранее формулированной политической задачи, как организацию, каждый участник которой самым фактом своего вступления в нее подписывается под определенной заранее начертанной политической программой. Такое определение Совета стоит в глубоком противоречии с той картиной возникновения "сообщества", какую дает сам обвинительный акт. На первой странице его мы читаем, что инициаторы создания будущего Совета призывали "избрать депутатов в Рабочий Комитет, который придаст рабочему движению организованность, единство и силу" и явится "представителем нужд петербургских рабочих перед остальным обществом". "И действительно - продолжает обвинительный акт - тогда же на многих фабриках состоялись выборы депутатов". Какова же была политическая программа складывавшегося Совета? Ее не было вовсе. Мало того: ее и не могло быть, ибо Совет, как мы видели, образовывался не на начале подбора политических единомышленников (как партия или заговорщическая организация), а на начале выборного представительства (как дума или земство). Из самых условий образования Совета с несомненностью вытекает, что поименованные в обвинительном акте лица, так же как и все остальные члены Совета, вступали не в заговорщическое сообщество, которое заведомо для них ставило своей целью насильственное ниспровержение существующего образа правления и создание демократической республики, но в представительную коллегию, направление работ которой должно было лишь определиться дальнейшим сотрудничеством ее членов.