Наша первая революция

Тюрго этого не видел и не понимал. Почему? Потому что, несмотря на размах его мысли, она все же была воспитана в правительственной школе старого режима. Бюрократический абсолютизм создавал министров и вообще чиновников, из которых многие, как говорит Токвиль, были людьми очень умелыми в своей специальности, основательно усвоившими все тонкости административной практики того времени, но и умелые из умелых были полными профанами "в той великой науке управления, которая учит понимать движение общества в его целом, судить о том, что происходит в умах масс, и предвидеть результаты этого процесса"... (там же, стр. 164). Незачем, кажется, пояснять, что авторы учреждения Государственной Думы не имеют никаких преимуществ пред Тюрго в деле понимания "движения общества в его целом".

IV. Основы представительства. Сословность

Авторы учреждения Государственной Думы понимают, как мы уже видели, что важно не только начертать границы ее прав или ее бесправия, но и строжайше оценить те начала, на которых будут избираться так называемые народные представители. "Основания выборов, - говорит министерская мемория, предрешают самое направление деятельности этих лиц и свойство их отношений к упадающей на них трудной задаче". Здесь, как мы видим, ясно указано, что цель бюрократии - опросить население в такой форме, чтобы ответ можно было по возможности считать заранее предрешенным. Гофмейстер Булыгин прямо говорит: "Государственная власть должна иметь ясное представление о вероятном составе, взглядах и настроении того представительства интересов населения (!), которое призывается ею к жизни". Нужно заранее иметь "известную уверенность, что избранные населением лица не уклоняются от надлежащего понимания упадающих на них сложных и трудных задач" (стр. 144). Давно уже известно, что оппозиция тогда лишь бывает не вредна, когда она не вредит. На систему выборов и "упадает" обязанность сделать Думу по возможности не вредной.

Как созвать представителей от этого общества, связанного и разделенного столь многообразными и противоречивыми интересами?

Первый ответ был: по сословиям. Правда, оппозиционные и революционные течения вовсе не протекают по руслам сословности. Они не только бессословны, они - анти-сословны. Но так как сословия, худо-ли хорошо-ли, но все же захватывают все население страны, так как это - единственные категории, с которыми привыкла обращаться официальная Россия, так как она в течение десятилетий кулаками и коленями вдавливала выпирающую жизнь в сословные соты, - то естественно, если и представителей народа она по первому порыву думала призвать от отдельных сословий: 100 человек от дворянства, 100 - от крестьянства, 100 - от купечества, 100 - от духовенства, - так формулировал задачу самобытного конституционного строительства Суворин. Он забывал только, что на таком же точно начале были созваны Генеральные Штаты, в которых третьему сословию (купечеству и крестьянству) принадлежало вместе столько же голосов, сколько дворянству и духовенству.

Но увы! система сословных выборов оказалась настолько архаической, что даже бюрократия вынуждена была, скрепя сердце, отказаться от чистого ее проведения. Чрезвычайно интересны ее оправдания в этом вынужденном отказе от самобытности. Обращаясь к сравнительной оценке различных избирательных систем, - говорит гофмейстер Булыгин в комментариях к своему проекту, - и останавливаясь прежде всего на сословном начале, "которое как бы предуказывается всем историческим прошлым России, нельзя не признать, что производство выборов по сословиям, как историческим и бытовым подразделениям населения, представляло бы с отвлеченной (!) точки зрения (т.-е. с точки зрения чистой реакционной идеологии. Л. Т.) много существенных преимуществ. Объединенные происхождением, родом занятий, образом жизни и близким знакомством между собою их членов, сословные общества способны избрать в своей среде действительно достойных и знакомых с нуждами сословия лиц. В этом случае имелась бы и готовая избирательная организация, в виде сословных обществ и их собраний, и, при условии равномерного распределения избираемых между отдельными сословными обществами, состав Государственной Думы отражал бы все интересы и мнения населения в том самом бытовом их сочетании, какое имеет место в действительной жизни".