Наша цель

Такси с Фрэнком продолжало стоять на подъездной дорожке, ведущей к дому Лизи и Джареда, пока я стучала в дверь. Я обещала ей приехать даже в три часа ночи, что ж, моя лучшая подруга относится к этому слишком серьёзно, поэтому не в три часа, но в начале пятого утра, я поехала с аэропорта напрямую к ним. Ещё один стук и я слышу топот ног, ожидая Джареда, но удивляюсь, когда застаю на пороге сонную Лизи.

– Джа… – лопочет она, когда я бросаюсь ей на шею с объятиями.

– Почти угадала, – хихикаю я.

– Алекс?

– Я же говорила, что приеду к тебе хоть в три часа ночи. И я не одна.

– Я вижу, – кивает Лизи, смотря на машину, которая уже отъезжает, но Фрэнк опустил стекло и машет ей в знак приветствия.

– Я о подарках, – улыбаюсь я, указывая на пару чемоданов, – и почему дверь открываешь ты, а не твой муж?

– Он на пробежке, думала, забыл ключи.

– Ладно, но ты хотя бы спрашивай, кто пришёл. Отбитых на свете много.

– Будешь учить меня? – смеётся Лизи, помогая затаскивать чемодан в дом.

– Если надо, то буду, – киваю я, – и мне нужно кофе, очень срочно.

– Знаю.

В несколько шагов, она преодолевает расстояние до кофемашины, которая тут же начинает шуршать зёрнами, а Лизи подставляет кружку по будущую струю моей бодрости.

– Сироп?

– Лесные ягоды?

– Он вчера закончился, есть клубника, банан, ежевика, мята.

– Клубника. И ещё мне нужно в душ после самолёта.

– Иди, я принесу одежду и полотенце.

Лизи устремляется наверх, а я к двери, ведущей в ванную комнату.

Тёплые струйки, стекающие от макушки по плечам, расслабляли тело. После кресла в самолёте, простое вертикальное положение на ногах дарит радость. Но это состояние усталости кажется таким приятным. Два с половиной дня, я находилась в Гонконге, познавала китайскую культуру, своего друга и начальника в одном флаконе, и просто отдыхала душой, радуясь прогулкам и новому вдохновению, которое подарил этот город. Такое чувство, что внутри зародилось какое-то новое, доселе незнакомое мне чувство свободы. Закрывая глаза, я всё ещё вижу Тома и думаю о нём, но всё то проведённое время в обществе Фрэнка – практически забывалась. Приходя в номер, я попросту валилась с ног в кровать, засыпая самым сладким и желанным от усталости и переизбытка эмоций сном.

– Ты жива? – раздаётся голос Лизи.

– Можно сказать и так.

С минуту, мы молчим, и я слышу, как она чистит зубы, после чего, вода больше не журчит.

– Алекс? – тихо начинает подруга.

– Да?

– У тебя всё хорошо?

– Да, – выдыхаю я, проглотив ком недосказанности.

Лизи снова замолкает, и я вижу её размытый силуэт за стеклом. В эти самые секунды, я чувствую себя самой худшей лучшей подругой на свете. Но я обещала. Обещала всё рассказать ей по прилёту. И спустя несколько месяцев, я понимаю, что пора. Как бы я не старалась удерживать Лизи и Джареда на расстоянии вытянутой руки, они в автоматически становятся замешанными в наших отношениях. Подруга покидает комнату, следом это делаю я, предварительно натянув её пижаму и накрутив полотенце на голову.

Ароматная кружка с кофе в одиночестве дымится на журнальном столике, вторая покоится в руках Лизи, занявшей уголок дивана; смотря куда-то в сторону стеклянных дверей, ведущих на задний двор, за которыми скоро начнёт подниматься солнце, она подпёрла колени к корпусу и о чём-то задумалась. Занимаю место рядом с ней, делаю глоток напитка и выдыхаю.

– Я не вмешивала тебя, потому что оно того не стоило. Я не хочу, чтобы наши разлады и расставание как-то отразилось на вас, понимаешь? Проще держать в незнании, чем вываливать все проблемы, у вас и своих достаточно, зачем вам чужие?

– Вы не чужие, Алекс.

– Когда дело касается наших отношений, мы становимся чужими. Не может присутствовать кто-то третий, понимаешь? Он автоматически становится виновным. Это как говорить об измене.

Лицо Лизи меняется: приоткрыв губы, она с ужасом смотрит на меня.

– Нет, такого не было, я просто беру пример. Если бы кто-то из нас изменил, представь, что ты знаешь, с одной стороны, ты должна сказать, ведь ты – подруга, а с другой стороны не можешь, потому что это выльется боком, и ты вовсе останешься виноватой. Вот что я имею в виду. Лучше не лезть в чьи-то отношения. Чужая семья – потёмки. Вы ведь тоже ругаетесь, и это нормально, я ни за что не поверю, что ты не злишься на Джареда или он на тебя, это априори невозможно. Просто вам удаётся сгладить конфликт. У нас всё накопилось. За год всё поменялось. Всё медленно, но верно, покатилось на дно и вот что получилось. Мы хотели разного.

– Что ты имеешь в виду под разным?

Делаю глоток и бросаю на подругу быстрый взгляд.

– Не знаю. Он сошёл с ума со своей работой, а я хотела его, правильней сказать так. Я.. наверно, мы просто стали разными.

– Не говори ерунду, Алекс. Вы всегда были разными. Спичка и коробок. Масло и огонь. Том всегда был более рассудителен и спокоен, а ты – нет. Вы и есть тот самый плюс и минус. Противоположности, которые притягиваются. И все восемь лет вы благополучно уживались.

– Вот именно: уживались.