Наша вина

Сначала все было сосредоточено на Нике, на том, что мы сводные братья, на истории наших родителей.… Наша жизнь превратилась в цирк с толпой зрителей, и теперь, когда они уже рассказали все о Нике, они посвятили себя тому, чтобы достать меня и поговорить о том, как я выгляжу, об одежде, которую я ношу. .

Это было полное безумие. Я чуть не упала на задницу, когда увидела нас двоих вместе на обложке желтого журнала. Заголовок гласил следующее: «Золотой холостяк Николас Лейстер наконец-то берется за голову и станет отцом в возрасте двадцати пяти лет. Это свадебные колокола, которые мы скоро услышим?»

Я была поражена.

Я пришла в квартиру злее, чем когда-либо. Я не хотела становиться публичной фигурой, если не считать того, что они обсуждали мою жизнь, как если бы я была продажной задницей.

Когда я вышла из лифта, я искала Ника, пока не нашла его в его маленьком спортзале. Весь мой гнев улетучился, когда я увидела, что он сидит без футболки, весь в поту и поднимает гантели в левой руке, выполняя восстановительные упражнения, предписанные ему врачом.

Черт возьми . . как мы могли не попасть в заголовки газет, когда этот человек выглядел так, будто только что вышел из чертова голливудского фильма?

Я ошеломленно наблюдала за ним, пока он не заметил моего присутствия. Его губы улыбнулись, увидев меня, и он положил гирю на пол, между ног.

—Привет, веснушка, — поприветствовал он меня, взяв полотенце, которое лежало рядом с ним, и вытер лицо и руки.

Я бы сказала ему, чтобы он этого не делал, чтобы пот стекал по его щекам, отмеченный пресс был впечатляющим зрелищем, но я стояла на месте, пока он не встал и не подошел ко мне.

—Все в порядке? — спросил он, легонько поцеловав меня в щеку.

Это было еще одно, от чего у меня тоже было очень плохое настроение: мы оба не касались друг друга, кроме нескольких нежных поцелуев. Я боялась, что он ничего не захочет делать, потому что его раны все еще болели, хотя, если он уже был способен поднимать тяжести, что мешало ему делать со мной все то, что приходило мне в голову каждую ночь, когда я ложилась рядом с ним?

Может быть, я ему больше не нравилась, как раньше: я была толстой, живот уже вставал между ними.… Возможно, он больше не находил меня привлекательной, и одна мысль об этом приводила меня в ужас.

Ник заправил прядь моих волос за ухо и хмуро посмотрел на меня.

—Что тебя беспокоит? —спросил он, глядя на меня такими глазами, которые сводили меня с ума.

Мне захотелось целовать его повсюду, прикасаться к его твердому, жилистому животу, прижаться к этой стене и заняться с ним любовью, черт возьми. Но я решила закрыть рот. Я не собиралась его просить о чем-то, чего он явно не хотел мне давать.

—Ничего. . я устала, пойду в душ. — Я повернулась, чтобы выйти из комнаты, но Ник удержал меня за руку, изучая мое лицо в поисках какого-то знака, какой-то подсказки, которая объяснила бы ему, что, черт возьми, со мной не так.

— Это из-за журналистов? —спросил он, нежно целуя меня над ухом. Я закрыла глаза и прислонилась к стене позади.

—Нет... я просто хочу принять душ и лечь в постель.

Его рот теперь продолжал целовать мой лоб. Мягко, нежно.

—Они устанут от нас, Ноа … Это вопрос времени, когда они будут преследовать другую пару, это Голливуд, это всего лишь вопрос времени.

Его рука погладила мою руку сверху вниз.

Я почувствовал ярость и прервала его ласки, схватив его за запястье.

—Перестань прикасаться ко мне, как к чертовой кукле, Николас.

Я увидела, как его глаза широко раскрылись от удивления, прежде чем я вырвалась из его хватки и вышла в коридор, направляясь в спальню.

Я посмотрела на кровать… Эта чертова кровать, где он наверняка делал все это с чертовой Софией Эйкен, и я разозлилась еще больше.

Хорошо, что она больше не была для него привлекательной, но, по крайней мере, он мог это умело скрывал.

Пока я доставала из ящика свою пижаму, Ник стоял в дверях комнаты и прислонился к раме, хмуро наблюдая за мной.

— К чему этот последний комментарий?

— Ни к чему, - ответила я, желая раздеться, но мне было стыдно, как я выгляжу обнаженной в моем состоянии. Я заметила, как слезы выступили у меня на глазах, и я собрала все свое самообладание, чтобы не дать им упасть, выдавая себя и заставляя чувствовать себя еще более жалкой.

—Ноа … — начал он говорить, отрываясь от рамы и намереваясь подойти ко мне.

—Послушай, я понимаю, что ты больше не находишь меня привлекательной, хорошо? Но если ты ничего не хочешь со мной делать, то и не пытайся обращаться со мной так, как будто я твоя чертова младшая сестра, Николас.

Я направилась в ванную, но он схватил меня и прижал к стене комнаты. Его руки легли по обе стороны от моей головы, и он наклонился, чтобы посмотреть мне в глаза.

—О чем, черт возьми, ты говоришь? —Я заметила, что мое последнее замечание задело его так же, как и то, что я сказала ему об этом.