Наше худшее Рождество

— Кайл, на самом деле ты совсем меня не знаешь. И в этом тоже виновата я, не ты. Я не такой человек, каким ты меня считаешь, не такая примитивная. Настоящая я хочет влюбиться без памяти, чтобы забыть о работе и обязанностях, а не о мужчине и свидании. Хочет бежать в обеденный перерыв в магазин, чтобы купить сексуальное белье, а не сидеть в кабинете, разговаривая с клиентами. Хочет лежать в постели обнаженной, пить шампанское, а не сидеть в душном зале театра с незнакомыми людьми. Хочет заниматься сумасшедшим сексом, не заботясь о месте и времени и уж точно не думая о планах на завтрашний день. Я хочу… с замиранием сердца смотреть на звезды, когда меня целует мужчина.

Неужели она произнесла все это вслух? Неужели это была она?

Несомненно, все это логично для женщины, решившей быть откровенной, но очень непривычно. Такое ощущение, будто прошла голой по Ньюбери-стрит. Слава богу, разговор скоро закончится и не придется вновь об этом думать. Вот что бывает, если дать право высказаться эмоциональной и страстной Саманте. Пожалуй, лучше держать ее запертой внутри, иначе непоправимых последствий не избежать.

Краснея от смущения, она продолжала:

— Итак, я хочу сказать, что все кончено, думаю, ты и сам это понимаешь. Знаю, тебя многое во мне раздражало, например моя любовь к сестре и привычка разговаривать с ней каждый день. Это моя жизнь, и она останется такой, без страсти и ярких эмоций, поэтому нам лучше признать, что пора расстаться. Мы отлично провели время, но пора все закончить.

Все! Она сказала! Сказала! И даже больше, чем планировала.

Саманта закрыла глаза и принялась дышать глубоко и медленно, пытаясь унять сердцебиение. Она и не предполагала, что будет так волноваться.

Кайл молчал, вероятно, был шокирован ее речью, впрочем, как и она сама. Пить шампанское в постели голой? Откуда это-то взялось?

Она подождала еще несколько мгновений и не выдержала:

— Знаешь, мне как-то не по себе оттого, что ты молчишь… — Мягко говоря! — Скажи хоть что-нибудь.

В трубке не слышалось ни звука.

Саманта раздраженно поморщилась. Впрочем, она не сомневалась, что поступила правильно, разорвав отношения. Была честна, открылась, как советуют во всех книгах об отношениях с мужчинами. И что получила в ответ? Никакого понимания и желания разговаривать.

— Кайл, скажи же, что ты думаешь?

— Что я думаю?

Голос ответившего ей мужчины был низким, глубоким и совсем незнакомым.

— Думаю, вы меня с кем-то перепутали. У нас не было ужина в ресторане, скучного или какого-то другого, мы не занимались сексом, так что не могу ничего сказать о страсти между нами, но идея пить шампанское в постели обнаженными мне нравится. Я не знаком с Кайлом, но, полагаю, парню есть над чем подумать, потому что вы правы, никому не нужны скучные отношения без эмоций и чувств.

Саманта остолбенела, кажется, даже перестала дышать.

Кто это?

Шарлотта должна была позвонить Кайлу и шотландцу, Броди Макинтайру, владельцу поместья в нагорье.

Если на линии не Кайл, остается только…

Не сказав ни слова, Саманта потянулась за стаканом с водкой и залпом выпила содержимое.

Элла

— Всего кусочек. — Элла Митчелл разрезала соцветие брокколи и улыбнулась дочери. — Только один.

— Сначала обнимашки, мамочка.

— О нет, — Элла строго покачала головой. — Тебе не удастся меня обмануть. Сначала едим брокколи, потом обнимаемся.

Табита недовольно скривилась:

— Почему?

Любимый вопрос — почему. Бесконечное «почему».

— Это вкусно и очень полезно.

— Она противная.

— Вовсе нет. Это здоровая, полезная еда. Благодаря ей ты будешь сильной и здоровой. — «Неправильные аргументы, Элла». — Смотри, капуста похожа на новогоднюю елку.

Видя, что Таб хмурится еще сильнее, она подхватила и подняла над тарелкой соцветие.

— У елки иголки.

— Верно. Но издалека…

Таб замотала головой:

— Елка большая.

Этот способ тоже не сработал.

— Послушай, если ты будешь есть овощи, я смогу считать себя хорошей мамой, а мне очень хочется быть хорошей мамой.

— А мне хочется быть единорогом.

Элла рассмеялась. Надо будет непременно рассказать об этом диалоге Майклу за ужином. Дети дают немало поводов для смеха.

— Ты знаешь, а единороги едят брокколи.

Голубые глаза Таб, такие же невообразимо красивые, как у отца, стали еще больше от удивления.

— Почему?

— Потому что им известно, как это полезно.

Таб поковыряла пальцем кусочек на тарелке:

— Откуда ты знаешь, что они едят брокколи?

Элла сомневалась, должно ли ее радовать или огорчать нежелание дочери верить всему на слово.

— Единороги — существа мифические, их питание для нас тайна, но точно известно: чтобы вырастить рог, им необходимо много витамина D, кальция, калия и фосфора.

Таб осторожно положила кусочек в рот.

— А мы будем рисовать рождественские открытки?

— Надеюсь, если захочешь. Мне очень нравится делать открытки, можем украсить их блестками.

Элла зажмурилась от предвкушения. Она обожала Рождество: шум, смех, суету. Но больше всего радовала возможность провести время с семьей.