Нашествие даньчжинов

- Нет, это, скорее, гипотезы. Метод мудрецов древности - изрекать гипотезы, правда, они верили, что это истины. Только через века они превращались в логически доказанные истины. Ведь с помощью ануттараксамьябодхи я вышел на уровень сознания древних мудрецов.

- Вышел... не убрав самость?!

- Только через самость и можно достичь этого.

Он помолчал, глядя на пузыри в прозрачной луже. Потом вдруг вскинул на меня колючие глаза.

- Ты отказываешь нам, верующим, в жизни?

- Давайте разберемся. Религии - это ведь тоже гипотезы бытия, но логически недоказуемые. Глупо запрещать гипотезы. И бесчеловечно. Мы и не запрещаем. Мы сопротивляемся, когда вы навязываете их нам в качестве неоспоримых истин.

- Кто это - мы?

- Имеющие свое мнение.

- Вот-вот! - оживился монах. - Когда раб заимеет свое мнение, зло затопит землю. Так сказал Небесный Учитель!

- Я раб?

- Все люди - рабы.

- Появись перед вами настоящий Небесный Учитель, вы не задумываясь отдадите его на растерзание какому-нибудь Пу Чжалу. Это не гипотеза истина. Потому что проверена веками, - сказал я с горечью. - Теперь я уверен, что отдали... Иначе не появился бы "неизвестный проповедник из Сусхара".

Остаток ночи я провел в холодной келье, похожей на тюремную камеру. И если бы не старая кошма на полу, в которую я завернулся, никакие закалки организма и специальные приемы не спасли бы меня.

Я проснулся на рассвете от грубых толчков в бок.

- Иди поешь, пока не остыло! - сказал незнакомый монах.

Торопливо умывшись под струей с крыши, я позавтракал ячменной лепешкой и выпил с наслаждением большую кружку травяного чая. Потом Главный Интендант со старческим кряхтением принес мне поношенные сапоги, замызганный дождевик и ватную подушечку с длинными завязками - такие я видел у даньчжинских носильщиков на потных мускулистых спинах. Значит, мне предстоит быть носильщиком в экспедиции?

- А носки? - сказал я. - Или хотя бы портянки?

- Тебе не угодишь, Пхунг, - проскрипел старик. - Ты плохой человек, настоящий преступник, которого не жалко. Вместо того, чтобы сказать спасибо, все время чего-то требуешь. Мне девяносто лет, но я не знаю, что такое портянки и носки. И знать не хочу.

Я разорвал свою многострадальную хламиду на портянки, и еще хватило на набедренную повязку. Вообще-то, отличный вид: почти нагишом, но в сапогах и капюшон дождевика на голове. Пугать зверей в джунглях таким видом.

Со связанными руками меня вывели под какой-то навес к месту сбора участников экспедиции. Слепящий свет аккумуляторных фонарей ударил мне в глаза.

- Господа, - сказал я, жмурясь, - вас, наверное, не поставили в известность. Ман Умпф - преступник и убийца...

- Пхунг, - ответили мне на чистом английском, - вы ведь тоже не агнец, как нам рассказали, вы хуже любого убийцы. Тем не менее, мы ничего не имеем против вас. Наоборот, мы даже намерены помочь вам выпутаться из ваших проблем и вернуться на родину. Вы же не даньчжин?

- Боюсь, никому вы уже не сможете помочь, - пробормотал я. - Если пойдете с ним.

Они засмеялись.

- Если бы вы знали, Пхунг, в каких переделках нам приходилось бывать.

Их было пятеро, отчаянных парней из самых популярных и любознательных изданий планеты: два американца, француз, араб, мексиканец. Не короли масс-культуры, "мас-медиа", но аристократы - это уж точно. Особенно Билли Прайс - аристократ, Бочка-с-порохом. Тридцативосьмилетний шалунишка любимец читающих масс на всех континентах, кроме, наверное, Антарктиды; ему всегда и везде позволялось буквально все, ибо каждый грамотный монарх или нищий, спящий на газетах, видели в нем олицетворение настоящего успеха, который может пролиться на окружающих. Вот почему и сейчас, в чхубанге, его не пытались останавливать, когда он, вытаращив удивленные глаза, полез на меня с кулаками.

- Какой же это Пхунг?! Это монстролог! Провалиться мне на этом месте!

- Глупо, Билли, - я его сразу узнал и по голосу, и по лохмам. Предупреждаю, на этот раз вам не поздоровится.

Руки мои были связаны, а ноги еще не обвыклись в громоздких стоптанных сапогах, поэтому я выставил сгиб локтя и резким разворотом "чиркнул" костяшкой по пивному брюху, напирающему на меня, - очень древний прием защиты, который был известен и Небесному Учителю, я в этом не сомневался. Важно было попасть в солнечное сплетение.

Билли с воплем повалился на землю, но тут же затих, начал тереть глаза кулаками.

- Оставьте в покое глаза, - сказал я, - сейчас все пройдет.

- Что с ним? - обеспокоенно спросили меня.

- Временная потеря зрения. Я же его предупреждал.

- Больше не буду, - заныл Билли, как ребенок. - Клянусь... как вас, Пхунг...

Но когда зрение вернулось и боль в "солнечном пятне" прошла, он поднялся на ноги и сказал с угрозой:

- Плевать я на твои приемчики хотел, бандит. Ничего, впереди у нас много времени.

Даньчжины бесстрастно любовались нами. Но вот появился прихрамывающий монстр в сопровождении вдовы - она была комична в мешковатых брюках господина Чхэна и с китайским зонтиком в руках. Он провел лучом фонарика по лицам, хотя уже было довольно светло. На мне луч задержался.