Наши домашние дела

Заключаютъ-же московскiе отправители свое заявленiе такими словами: "Не будемъ спорить, если намъ скажутъ, что мы, отправители, люди не безпристрастные; но за то съ нами вмст не безпристрастна и вся публика, — вся она боле или мене отправитель. Мы полагаемъ, что если-бы она подала свой голосъ, то уже наврное въ пользу защищаемыхъ нами артельщиковъ. Никто не заставляетъ заключать съ ними контрактъ на такой длинный срокъ, на какой былъ заключонъ контрактъ съ бывшимъ коммерческимъ агентомъ (онъ былъ 12-ти лтнiй). Можно заключить его на небольшое число лтъ и убдиться, что наши биржевыя артели — такое превосходное, самостоятельное учрежденiе, которому едва-ли есть гд-либо равное по честности и исправности служенiя публик. Опытъ всего лучше покажетъ, справедливы-ли вс отправители, сильно и убдительно просящiе передать дло отправленiя товаровъ и грузовъ по Николаевской дорог биржевымъ артелямъ и никакъ никому другому

".

Если-бы все это было написано отъ имени одного лица и напечатано не въ такой честной газет какъ «День», то еще можетъ быть представился-бы иному какой нибудь поводъ не вдругъ остановиться на такомъ жаркомъ заявленiи; но голосъ цлаго сословiя — другое дло, и нельзя-же не придать большого значенiя той симпатiи, которая слышна въ этомъ голос къ своеобразному народному учрежденiю, — слышна въ одно время съ другою ноткою, которая тутъ-же подпваетъ, что дескать претитъ намъ агентская контора съ ея форменнымъ, бумажнымъ порядкомъ и рангами, потому — не съ руки; приноровиться конечно по нужд можно, а все-таки душа не лежитъ и никогда лежать не будетъ, потому — дло не по насъ, не по нашему складу.

Намъ приходится еще разъ коснуться нкоторыхъ иноземныхъ толковъ о нашихъ длахъ. Читателямъ конечно уже извстенъ фактъ переселенiя кавказскихъ горцевъ въ Турцiю; извстна можетъ быть и вся исторiя этого переселенiя съ самаго ея начала. Напомнимъ въ двухъ словахъ, что эти переселенцы — послднiя непокорныя плмена, занимавшiя западную часть Кавказа съ горнымъ прибрежьемъ Чорнаго моря, — племена слабыя численностью, полудикiя, жившiя разбоемъ подъ защитою трудно-доступной мстности; что племенамъ этимъ, не могшимъ, вслдствiе послднихъ военныхъ дйствiй, держаться противъ русскихъ силъ, предложено было выселиться изъ горъ на плоскость къ сверу отъ Кавказскаго хребта, но они отъ этого предложенiя уклонились и предпочли переселиться въ единоврную имъ Турцiю, чт'o имъ было дозволено… всть объ этомъ не могла не обрадовать каждаго; она возвщала конецъ томительной и изнурительной войн, которая казалась чуть не безконечною; конецъ войн и полное достиженiе цли, для которой она велась… И вотъ потекли изъ горъ полунагiя толпы къ берегу Чорнаго моря, гд ихъ ожидали плохiя турецкiя суда, въ которыя и стали грузить, какъ попало, этотъ жалкiй народъ ихъ единоврцы. Говорятъ, что берегъ Чорнаго моря представлялъ въ это время страшное зрлище. Тысячи мужчинъ, женщинъ и дтей, едва прикрытыхъ лохмотьями и обезображенныхъ всевозможными язвами, осаждали турецкiя суда, на которыя грузили ихъ до тхъ поръ, пока ршительно не оставалось свободнаго мста. Естественно, при такомъ состоянiи переселенцевъ и порядк перевоза ихъ, какъ между ожидавшими на берегу, такъ и попавшими на турецкiе корабли — развилась ужасающая смертность, и нашему-же правительству, — не оставшемуся равнодушнымъ зрителемъ этой картины, — пришлось помогать бд. Оно дало для перевозки переселенцевъ свои военные корабли и еще наняло для того-же суда у частныхъ лицъ; распорядилось также, что-бы турецкiя суда брали не боле того, сколько можно помстить, и не упускали-бы изъ вида, что это люди, а не вещи.

Неизвстно, какъ распорядились-бы въ этомъ случа напримръ англичане: дозволили-бы они оставаться въ границахъ своего королевства народу живущему однимъ разбоемъ, оставляя ему всю возможность продолжать этотъ образъ жизни, или можетъ быть они поступили-бы съ этимъ народомъ также, какъ обошлись съ своими индйскими подданными. Какъ-бы то ни было, но англiйскiя газеты остались недовольны распоряженiями русскаго правительства при переселенiи горцевъ, и вотъ — до сихъ поръ не перестаютъ вопiять о его варварств и безчеловчiи. Что это такое, гд тутъ варварство — понять невозможно. Конечно безпокойство англiйской журналистики въ этомъ дл намъ также понятно, какъ понятно англичанамъ, чт'o значитъ для Россiи умиротверенный Кавказъ, стоящiй на рубеж запада и востока; но все-же вдь это не причина перевертывать на изнанку фактъ и клеветать…