Наши границы

– Мы… – начала я, но застыла с открытым ртом, смотря за спину пары мужчин напротив.

Мария и Диего уже заметили меня, и будь я проклята, потому что челюсть Диего резко сжалась, как и губы, образовавшие тонкую прямую линию, когда он прогулялся взглядом по руке Алана. Пытаясь прокатить образовавшийся ком по сухому горлу, я откашлялась, потому что попытка была неудачной, как несколько последующих.

Появление Диего стало для меня такой же неожиданностью, как и лиловый цвет для Уильяма Перкина, который занимался поисками лекарства от малярии, а получил месиво и новый, досель не открытый, оттенок цвета, изменивший мир. Если до его появления меня кидало в жар, то сейчас меня просто сбросили в кратер вулкана. За попыткой поправить волосы, я скрыла смахивание пота со лба.

Спасла меня от переминания с ноги на ногу Мария, которая бросилась на мою шею с объятиями и восторгом, словно я привела её на концерт любимого исполнителя, а не на скучную художественную выставку.

– Грейс, ты потрясающе рисуешь, – восторженно тараторила сестра Диего у моего уха. Хотелось бы мне ответить, что это лишь бессмысленны взмахи по полотну, но я прикусила язык, а вот профессор Фаринсон весьма удивился присутствию Диего.

– Не ожидал встретить Вас тут, – улыбался профессор, пряча за словами шок. Что ж, в изумлении был не только он, но и остальные, ведь взглянув на Диего, вряд ли можно сказать то, что он тонкая чувствительная натура, воздыхающая по искусству.

– Моя младшая сестра затащила меня сюда, – кивнул он, бросив секундный взгляд в сторону профессора.

– Что? – воскликнула Мария, и её звонкий голос эхом откликнулся в стенах галереи, – ты сам изъявил желание пойти!

Лицо Алана помрачнело, а вот моё наоборот излучало свет. Да, я идиотка, заранее простившая его жестокость. 

Сдерживая порыв счастливой улыбки, готовой озарить моё лицо, я лишь посмотрела на Диего и немного приподняла уголки губ. Вероятно, моя мазня всё же нравится ему, если Мария глаголет правду, и он сам захотел прийти.

– Думаю, что нам стоит оставить Вас и Вашу компанию, мисс Мелтон, – улыбнулся Антуан, – я рад, что сегодня Вас решили поддержать друзья. Желаю приятного вечера.

После своих слов, мужчины удалились, а Мария ухватила Алана за руку, сославшись на то, что просто обязана показать ему картину, которая привела её в такой дикий восторг, как рождественская ёлка ребёнка. Ставлю миллион долларов на то, что сделала она это специально, потому что когда-то уже намекала на меня. И это был самый отвратительный вечер в моей жизни, потому что Диего выпотрошил мои органы в те проклятые минуты лишь открыв рот.

Пока Мария тащила Алана за собой, друг минуту держал взгляд на мне, потому что сейчас они оставили меня и Диего наедине, а сучка-Полли заставила его сомневаться в наших тренер-капитан отношениях.

– Спасибо, что пришёл.

– Я уже ухожу, – сухо отрезал он, делая шаг в сторону, но я успела ухватить его руку, тут же её убрав, потому что вокруг нас слишком много глаз, которые получают знания в стенах Принстонского университета.

– Не веди себя, как обиженный мальчик. Алан – мой друг, – ты сам говорил, что мужчина не может быть верным, что, если женщина тоже? Хотелось добавить мне, но я умолчала. Сердце больно зажгло от воспоминаний его слов.

– При чём тут это? Мне плевать, Грейс.

– А в чём тогда причина? – громко прошептала я, – ушёл бы ты, если бы увидел нас, но без Алана?

В глазах Диего начали крутиться механизмы, которые искали ответ на поставленный вопрос, но судя по минутному молчанию и игру в гляделки, – ответа не было. Правота за мной.

– Спасибо, что пришёл, – ещё раз повторила я, смягчив тон, – это очень важно для меня.

– Пожалуйста, Грейс, – сдался он, на что я не сдержала улыбку.

Смотря на Диего, я понимала, как сильно хочу открыто обнять его и примкнуть в колючей щетине, покрывающей скулы. Но нельзя. Ничего нельзя. Наши отношения не могут быть открытыми до тех пор, пока я не получу диплом и не помашу рукой университету, либо Диего не покинет его стены раньше меня.

Переминаясь с ноги на ногу, я не знала, как вести себя дальше. Чувствую себя серой мышкой, которая боится и рот открыть при парне. Глупость, но я предложила пройтись по выставке, объяснив ему направления художников, чьи работы занимали стены.

То время, которое мы бродили от картины до картины, я ненароком задевала руку Диего, ведь неутолимо желала хотя бы какого-нибудь соприкосновения. Я чувствую, что этот брутальный мужчина – мой спичечный коробок, с помощью которого вспыхивает огонь, когда о боковую тёрку для зажигания воспламеняют спичку. Его присутствие одновременно волнует и успокаивает, я не могу определиться с чувствами, которые то и дело меняются каждую минуту.