Наши границы

– И как в неё играть? – фыркнула какая-то брюнетка, оглядывая толпу поверх краев стакана.

– По очереди каждый, к примеру, говорит: я никогда не напивался до поросячьего визга и не блевал в такси, и тот, кто это не делал – пьёт, а тот, кто делал – не пьёт. Понятно? – выгнула бровь Полли, смотря на оппонентку с каким-то вызовом.

– Я никогда не прогуливала лекции, – довольно заулыбалась брюнетка, и все дружно посмотрели в наполненные стаканчики, потому что невозможно не прогулять хотя бы одну лекцию.

В моих руках тоже был стаканчик с алкоголем, который вручил Оли, найдя для нас местечко. Надеюсь, все будут говорить то, что я делала и спиртное не тронет моё нутро.

– Я никогда не занималась сексом с девушкой, – подала голос Саманта, после чего с довольным видом осушила стаканчик.

– Ты, мать вашу, лесбиянка, что за нахрен? – загоготал Оливер, – и какого хрена ты выпила?

– Я просто хотела пить, а вы начали с детской хрени, – закатила глаза подруга с торжественной улыбкой на губах.

– Ладно, я никогда не трахался с двумя сразу, – поднял свой стакан тот парень, который был инициатором игр. Проглотив выпивку, как и остальные, кроме двух девушек, щеки которых загорелись, а сами они начали придумывать оправдания.

Горло зажгло дешёвое поило, как только жидкость поступила на язык. Автоматически лицо сморщилось, но мне известно, что это лишь начальный эффект, потому что со временем я буду вливать по венам его цистернами напрямую через капельницу.

– Да заткнитесь вы, всем срать, с кем вы трахались, хоть пятеро одновременно, – фыркнул сосед кудрявого.

Они что, собираются играть честно?

– поморщилась во мне фальшивая Грейс, - мы ведь не собираемся делать это честно?

В этом и есть суть игры, – запротестовала совесть, которую легко подавила лож одним взглядом.

Никто не будет играть честно, если это касается чего-то личного.

– Я никогда не бегала голой по школе, – улыбнулась Мария, поднимаясь стаканчик в воздух, явно специально выдав такое изречение.

Каждый из толпы выпил спиртное с довольным лицом. А моё лицо ещё и приобрело бледный оттенок, когда напротив нашего места, свободный квадрат на диване занял Диего. Красная ёмкость вмиг задрожала в моей ладони, хотя я изо всех сил старалась не терять самообладание.

– Я никогда не трахался в аудитории, – провозгласил Оли, на что я закатила глаза и вновь обожгла горло противной жидкостью, в то время как Оливер был единственным, кто держал стакан в воздухе.

– Господи, как ты смог? – фыркнула какая-то блондинка в костюме Золушки, но в глазах её читался детский восторг.

– Она – твоя в ближайшей аудитории, – прошептала я, на что получила широкую улыбку от друга, а блондинка посыл пошлого намёка в свою сторону.

– Я никогда не любил, – рассек воздух стаканчиком блондин напротив.

Подняв свой дрожащими руками, я вновь сделала глоток новой жидкости, которая обожгла гордо так, будто я глотала чистую щёлочь. Я любила. Но зачем-то осушила стакан, который не должен был лезть в желудок, убивая не только печень, а заодно калечил душу. Глаза моментально обратились к Алану, который держал свой и смотрел на меня с разочарованием. Я лгала и была честна одновременно.

Одно имя – Арчер

. И я сломана.

За ним следует второе, которому принадлежит диван напротив. Я не могу утверждать, что люблю Диего, потому что не знаю его. Я люблю его таинственность, но что ощущаю к нему самому?

К моему счастью, остальные вопросы были настолько тупые, что мерзкое поило больше не попадало мне в рот. Я осталась абсолютно трезвой, чему определённо радовалась каждой капелькой чистого разума.

Я настолько абстрагировалась и ушла в собственные размышления, периодически смотря в сторону Диего, но лишь на долю секунду, будто это было ненароком. Я уделяла ему ничем не больше невербального внимания, как и всем остальным.

И до тех пор, пока до разума и до ушей не дошло то, что стало ведром ледяной воды, я держалась вполне непринуждённо. Но буквально секунду назад, сучка Бейкер выдала:

– Я никогда не трахалась с тренером.

Проглотив ком в горле, я победно, но лживо улыбнулась и вальяжно поднесла стаканчик к губам, осушив его до дна, при этом, не сводя глаз и не моргая, я смотрела на сучку, бросившую это дерьмо. Даже Диего померк на её фоне, но краем глаза я заметила, что он не сделал глоток, а, следовательно, в его жизни подобное случалось. Тишина стала оглушительной. Секунду назад, компания веселилась, но все разом заглохли, такое чувство, что тарелка ди-джея съехала и разорвала контакт с колонками.

– Поздравляю, Бейкер, ты снова испортила выходные, – поставила осушенный стаканчик на заляпанный журнальный столик я, – впрочем, ничего необычного. Продолжай в том же духе, у тебя отлично не получается влюбить в себя предмет собственных воздыханий. Со временем, твой яд станет ему омерзителен.