– В её голове не будет места никому другому, пока он будет вечно рядом.
– Думаю, это их личное дело.
– Я хочу помочь ей, разве это плохо? – рявкает Саманта, хрустя пальцами, будто готовится ударить меня хуком справа.
Милая Саманта пропала в небытие, а на замену ей пришла новая, цели которой я пока не понимаю в полной мере.
– Только ты не забывай, что при отказе я побегу к Алану и расскажу ему всё.
– Скажи мне хоть часть правды, – я уже знаю, что соглашусь, потому что выбора у меня нет, но я также знаю, что дело тут нечисто.
Она прищуривается, сморщив при этом напудренный носик.
– Она …дорога мне.
– Понятное дело.
– И я хочу, чтобы она впустила в свою жизнь других людей. Ты что торгуешься со мной или как? – она трясёт ладонью, и я со вздохом выкладываю свою.
Следующий час мы провели разгребая завалы её вещей. Перед тем как начать, подруга осведомила меня, что большая часть вещей уже давно в квартире и осталось совсем чуть-чуть. Так вот это чуть-чуть обошлось нам в три сумки с пол меня и парочку пакетов. Но Саманта только пожимала плечи, словно она тут не при делах. В знак благодарности, ну или из жалости, она предложила подвести меня, и я была вполне не против. Пока не узнала, что тачка принадлежит Полли, а на заднем сидении со мной будет сидеть Оливер.
Десять минут мы боролись за место посередине, следующие десять за выбор музыки, а следующие пять мы просто спорили с ним.
– Скажи это судейству, идиот.
– Причём здесь судья? – практически кричал Оливер, – тут вина тренера, который не смог отмазать их от удаления.
– Что? Гарвардским должны были впаять удаление за шайбу, которая летела за зону и прилетела в камеру. Тогда наши играли бы три в пять.
Оливер ахнул.
– Ты назвала Йель нашими?
– Не утрируй.
– Это я ещё утрирую? Ты видела третий период, Грейс?
– Ребят, может, хватит? – застонала впереди Саманта, но мы удачно проигнорировали её.
– Я как раз таки видела, как чертов Хэми прижимал Луиса.
– Это хоккей. Конечно, он его прижимал.
– Он спал с его девушкой!
– Кто?
– Хэми!
Наши крики прервала Полли своим:
– Заткнулись оба, живо. Это богохульство.
– Но мы же ещё не приехали? – взвыл Оливер.
– Вообще-то, приехали, просто вы своими воплями не слышали ни одну из нас. Так что поднимайте свои жирные задницы и пойдёмте.
Словно маленькие дети, которые жутко нашкодили, мы шли за Самантой и Полли, кидая друг в друга злобные взгляды, хотя все началось неплохо; мы с Аланом перекидывались сообщения, обсуждая вчерашнюю игру Гарварда и Йельского университета. Вчера мы с ним смотрели по видеосвязи трансляцию матча и были очень, чертовски очень, злы на Гарвард, а точнее на парочку парней, когда они нарушали правила, а судья закрывал глаза на это, и, как оказалось Оливер поклонник Гарвардский парней.
Поднимаясь по лестнице на свой ряд трибуны, Оливер проворчал:
– И причём здесь вообще богохульство? Я самый настоящий атеист.
Полли обернулась и метнула в него миллион ножей одним лишь взглядом.
Саманта быстро поняла что к чему и перебила его, пока Полли не выстрелила хедшот.
– Она имеет в виду, что говорить о хоккее во время матча Лакросса – богохульство. Вы не можете говорить сейчас об этом.
– Можем, – одновременно крикнули мы.
– Нет, не можете.
Мрачным голос Полли в конце концов заставляет нас заткнуться.
– Думаю, что меня уже ищут, – Оливер чешет затылок, поглядывая в сторону дверей, где скрываются раздевалки игроков.
– Зачем ты тогда поехал с нами, а не со всеми парнями?
– Фуэнтес освободил меня, – его щеки начнись краснеть, и я начинаю сомневаться в правдивости сказанных им слов.
– Серьёзно?
– Хм-м, думаю, так всё и было, – он ещё больше краснеет, в то время Саманта начинает хихикать впереди нас.
– Ну и за какие заслуги?
– Я хороший игрок, ты же знаешь это. И он знает это. Ну, типо того…
– Не верь этому идиоту. Фуэнтес просто вышвырнул его с тренировки, – фыркает Полли.
– Сучка. Да ладно вам, я же просто шутил о цыпочках, а он выгнал меня. Разве это справедливо? Я – второкурсник, мать вашу, о чём мне ещё говорить, кроме как о цыпочках?
– О чём-нибудь умном, развивающем, – говорит Саманта, сдерживая гогот.
– Оливер и что-то умное? Это же что-то нереальное, – Оливер пихает меня в плечо.
– Вы злые сучки, девчонки. Когда я стану суперзвездой лакросса, ни одна из вас не получит мой автограф, – надувшись, будто рыба фугу, он спускается с лестницы и бежит в раздевалку.
В этом момент кто-то сзади окрикивает меня.
– Грейс! – блестящие волосы Алека развиваются холодным зимним ветром. Расстегнутая куртка сидит на нем достаточно облегающе, отчего мышцы рук кажутся ещё больше, чем прежде. Синие джинсы, чёрные ботинки – он хорош как и в прошлый раз.
И в этот же момент возле меня, словно скала, нависает Алан.
– Я уже думал, что не найду тебя, – улыбается Алек, привлекая меня в объятия, пока Алан пялиться на нас, словно у меня нашли рак. И не только Алан, Полли и Сам смотрят точно также.