Наши предки

Разбойник сумел немного оторваться от преследователей, но, если бы он и дальше бежал так же неуверенно, словно боясь сбиться с пути или угодить в ловушку, сбиры вскоре бы его настигли. Конечно, ему ни за что бы не удалось вскарабкаться по гладкому стволу орешника, но у брата всегда была наготове веревка, помогавшая ему перебираться с дерева на дерево в самых трудных местах. Он привязал один конец веревки к ветке, а другой бросил вниз. Конец ее едва не угодил разбойнику прямо в нос, он заметил его, секунду в растерянности переминался на месте, затем уцепился за веревку и мгновенно вскарабкался на дерево – видно, он был одним из тех нерешительных, но порывистых или, вернее, порывистых, но нерешительных людей, которые, на первый взгляд кажется, вот-вот упустят благоприятный момент, хотя на самом деле каждый раз умудряются мгновенно сообразить что к чему.

Подбежали сбиры. Козимо успел смотать веревку, а Лесной Джан спрятался рядом с ним в листве орехового дерева. В этом месте тропинка раздваивалась. Один из преследователей помчался вправо, другой – влево, затем они снова встретились и теперь не знали, куда бежать дальше. И тут им попался на глаза Оттимо-Массимо, крутившийся поблизости.

– Послушай, – сказал один из сбиров другому, – по-моему, это собака баронского сынка, ну, того самого, что живет на деревьях! Если мальчишка где-нибудь рядом, он может нам помочь.

– Я здесь, наверху! – подал голос Козимо.

Но он крикнул это не с орехового дерева, где прятался разбойник, а с каштана напротив, куда он мгновенно перебрался, поэтому сбиры сразу же уставились на каштан, даже не поглядев на соседние деревья.

– Простите, ваша милость, – сказали они. – Вы случайно не видели, куда побежал разбойник Лесной Джан.

– Я такого не знаю, – ответил Козимо, – но если вы ищете того человечка, который пробежал здесь сломя голову, так он помчался к реке.

– Человечка! Да он здоровенный детина и на любого страху нагонит.

– Возможно, но сверху все кажется маленьким.

– Спасибо, ваша милость! – И они бросились к реке.

Козимо перелез на ореховое дерево и снова принялся читать «Жиль Блаза». Лесной Джан по-прежнему прижимался к ветке: он был бледен, из его взлохмаченной бороды и рыжих волос торчали сосновые иглы, колючая шелуха каштанов и сухие листья. Он пристально глядел на Козимо испуганными круглыми и совсем зелеными глазами. Он был некрасив, просто уродлив.

– Ушли? – решился он наконец задать вопрос.

– Ушли, ушли, – дружелюбно отозвался Козимо. – Так это вы – разбойник Лесной Джан?

– Откуда вы меня знаете?

– Так, понаслышке!

– А вы тот самый юноша, который никогда не слезает с деревьев?

– Да. Откуда вы знаете?

– Да так, слухом земля полнится.

Они с симпатией посмотрели друг на друга, как люди известные, которые случайно встретились и им приятно, что заочно они уже знакомы.

Козимо не знал, что еще сказать, и вновь погрузился в чтение.

– Что вы такое читаете?

– «Жиль Блаза» Лесажа.

– Интересно?

– Да, очень.

– Много вам еще осталось?

– А что? Ну, страниц двадцать.

– Понимаете, я хотел спросить, не дадите ли вы мне ее почитать, когда кончите? – смущенно сказал Лесной Джан. – Ведь я целыми днями прячусь и частенько просто не знаю, чем заняться. Вот я и думаю: если б у меня была книга! Однажды я остановил карету. Ценностей там особых не было, зато я взял книгу. Так и унес с собой под кафтаном: я бы всю остальную добычу отдал за одну эту книгу. Вечером зажег я лампу, раскрыл книгу и вижу – она по-латыни. Я ни слова не понял... – Он покачал головой. – Понимаете, я латыни не знаю.

– Еще бы, латынь очень трудная, – ответил Козимо и с досадой отметил, что невольно заговорил покровительственным тоном. – Эта книга на французском...

– Французский, тосканский, провансальский, кастильский – я их все разбираю, – сказал Лесной Джан. – Немного и по-каталонски знаю: Bon dia! Bona nit! Esta la mar mуlt alborotada.[23]

Через полчаса Козимо дочитал книгу и отдал ее Лесному Джану.

Так завязалась дружба между моим братом и грозным разбойником. Кончив одну книгу, Лесной Джан торопился вернуть ее Козимо, брал у него другую, забирался в свою нору и тут же погружался в чтение.

Книги для Козимо доставал я из домашней библиотеки, и брат, прочитав их, тут же отдавал мне. Теперь он стал держать их дольше, потому что после него эти же книги читал Лесной Джан, и часто они возвращались растрепанными, с пятнами плесени и следами улиток, потому что один Бог знает, где хранил их свирепый разбойник.