Наследие

Подчиняясь неожиданной мысли, Чайлдс сел в машину, поехал в Уэствуд и зашел там в самый модный книжный магазин. Продавщица за прилавком была немолода и выглядела вполне обычной, нормальной женщиной. Она его не заинтересовала. Зато в задней части магазина, в отделе классики, разглядывал корешки молодой человек в черной футболке и линялых черных джинсах, бритый наголо, в круглых проволочных очках, как у Леннона. Улыбнувшись про себя, Чайлдс подошел к нему.

– Простите, меня зовут Гарольд Чайлдс, я собираю материал для новой книги. Не могли бы вы мне помочь?

– Тот самый Гарольд Чайлдс?!

– Так вы обо мне слышали…

– Только что прочел ваш новый роман. Гениально!

– Благодарю вас.

– Убейте меня, – сказал молодой человек.

– Вы уверены?

– Убейте меня. Заберите мою жизнь.

– Я надеялся, что вы это скажете. – Чайлдс улыбнулся. – Что ж, идемте со мной.

* * *

Весь остаток года он писал и убивал, убивал и писал. Несколько убийств попали в газеты, однако никто не связывал их ни с Чайлдсом, ни друг с другом. Последнее было странно, если учесть, что все жертвы – люди одного типа и круга; наверное, копов сбивали с толку разнообразные способы убийства. Каждый раз Чайлдс убивал по-новому. Прежде он ничего не умел делать руками: на кухне, в саду, в гараже, в спорте – во всех занятиях, кроме работы со словом, оставался неуклюжим и никчемным. Но в убийствах словно наконец нашел себя. Он дал волю своему воображению, отдался инстинктам – и изобретал мириады новых способов отнять человеческую жизнь.

Его новый роман вышел в свет и имел большой успех, как у критиков, так и у широкой публики.

В те несколько месяцев, что прошли от сдачи в печать до публикации, Чайлдс бросил и писать, и убивать. Он и из дома-то почти не выходил – только в магазин, за самым необходимым. В нем вдруг пробудилась совесть, спавшая весь год: сожаление о содеянном, запоздалое раскаяние обрушились на него, словно бурный поток. Бывали дни, когда он не мог встать с постели, целые недели, когда существовал в каком-то сером аду. Боль была почти невыносима. Каждый день он брался за телефон, готовый позвонить в полицию и во всем признаться, – но какие-то остатки самосохранения побуждали его вовремя вешать трубку. Как будто где-то в глубине души, на подсознательном уровне, он понимал: эти муки совести – лишь еще один этап его творческого пути, переходная фаза, которая рано или поздно останется позади.

И действительно, чувство вины ушло, воспоминания о содеянном померкли в памяти, стали плоскими и безжизненными, словно сюжет не слишком удачного романа. И после того, как новая книга заняла пятое место в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс», Чайлдс наконец согласился выступить с серией презентаций.

* * *

Теперь он подписывал свои книги не в колледжах, не в маленьких магазинчиках для избранных; презентация прошла в «Бордерс», в крупном торговом центре округа Ориндж. Среди слушателей, подпирающих книжные полки, привычная струйка хипстеров и вампирических девиц терялась в общей массе вполне обычных на вид и самых разных читателей.

Первым подошел к нему немолодой человек, должно быть, его ровесник, седобородый, в очках и в твидовом пиджаке.

– Я всегда был вашим почитателем, – сказал он, – но, должен признаться, последняя ваша книга меня просто сразила. Это совершеннейший шедевр!

Чайлдс с улыбкой подписал ему экземпляр.

– Чем вы занимаетесь? – спросил он.

– Преподаю английскую литературу в университетском колледже в Ирвайне. В этом году хочу включить ваш роман в список для чтения на курсе современной литературы. Скажите, не согласитесь ли вы выступить перед моими студентами?

Чайлдс кивнул, чувствуя знакомый прилив восторга.

– С радостью, – ответил он и записал на клочке бумаги номер своего мобильника. – Позвоните мне.

– Непременно, – пообещал профессор.

Еще несколько часов Чайлдс подписывал книги и общался с поклонниками. Его новые читатели производили впечатление людей разумных и уравновешенных – ничего общего с прежней экзальтированно восторженной аудиторией.

Затем он прошелся по торговому центру, рассеянно любуясь витринами магазинов, и вышел к парковке, где оставил машину.

На парковке его перехватила молодая девушка.

– Мистер Чайлдс! – окликнула она. – Мистер Чайлдс!

Он остановился. К нему подбежала юная азиатка в строгой прямой юбке до колен и белой блузке, с длинными черными волосами и точеными скулами. Остановилась, улыбаясь, приложив руку к груди, чтобы унять возбужденное дыхание. Скромно потупив глаза, протянула ему экземпляр его новой книги.

– Вы не подпишете?..

Мгновенно вспомнилась ему другая парковка, другая настойчивая девушка, жертвоприношение… Чайлдс отбросил эти мысли и кивнул.

– Конечно.

Он достал ручку и открыл книгу.

Между обложкой и форзацем лежали белые шелковые трусики.

– Я сняла их в туалете, – пояснила девушка, не поднимая глаз.

Он смотрел на нее и молчал.

– Изнасилуйте меня, – попросила она.

– Что?

– Изнасилуйте меня. Используйте мое тело.

Он подумал немного.

И улыбнулся.

– Садитесь в машину, – сказал он.

Глава 28