Наследие Артанов

Дальнейшие расспросы ничем не помогли. Симбионт упорно молчал, совершенно не реагируя ни на какие, даже самые соблазнительные, мои просьбы и посулы. Ни Геннеру, ни Виталине я о разговоре нашем решил не рассказывать: юная Всепрощенная все еще никак не могла оправиться от пережитого, а Геннер… а что Геннер? Чем этот флегматичный здоровяк сможет мне помочь? Правильно – ничем.

Место для ночной стоянки было выбрано довольно удачно: по левую руку от узкой полосы из прибрежного песчаника, на котором мы расположились, тянула свои ветви к солнцу чахлая древесная растительность, ее даже язык не поворачивался назвать лесом. Спереди и по правую – расстилалась степь, пожелтевший травянистый ковер которой очень редко разбавлялся низкорослыми кустами. Сзади же спины наши прикрывала река, причем была она настолько широкая, что даже берега противоположного почти не было видно – просто тонкая полоска у самого горизонта. Это очень хорошо, что в целях безопасности мы решили подальше отойти от дороги, ведь не сделай мы этого – и непременно прошли бы ее стороной, так и не совершив своего самого значимого за все время путешествия открытия. Ведь река, настоящая река, а не тот ручей, что течет возле лагеря и только номинально числится речкой, нужна беглецам с Болтанки, как воздух. Да и добираться-то сюда сравнительно недалеко, в общем. «Нет, надо, надо уговаривать Корятина на новое переселение! И места под пашню здесь хватит с избытком!» – С этими радужными мыслями, совершенно выбросив из головы угрожающие обещания Антонины Семеновны, я прилег на куче из опавших листьев в опасной близости от костра, да так и заснул там, в позе эмбриона, рискуя опалить себе бок или ногу.

– И этого тоже грузите! – Голос, вырвавший меня из оков сна, был мне совершенно незнакомым. И хотя в нем отчетливо звучали повелительные нотки, они не делали его грубым. Более того: низкий, грудной, он казался настолько привлекательным, что очень сильно хотелось посмотреть на его хозяйку. Так сильно, что я даже рискнул открыть глаза, хотя умом прекрасно понимал, что нас снова угораздило влипнуть в очередную переделку.

Неприятности и правда были. Куда же без них? В пяти метрах от нашей стоянки буквально над самой землей висел небольшой пассажирский гелиостроп с открытой створкой задней шлюзовой камеры, причем оттуда уже слышались возмущенные крики Виталины, перемежающиеся то ли со звуками пощечин, то ли ударов. Геннер же лежал рядом, совсем неподалеку от меня. Бедолагу упаковали в силовой кокон, и теперь он мог только голосом выражать свое вполне обоснованное возмущение. Чем он и занимался, в принципе, громогласно обзывая пленивших его пришельцев то грязными ушригами, то коварными крахдами, причем в виду крайней степени ярости, в которую Прощенный впал вследствие своей полной беспомощности, он то и дело повторялся, раз за разом выплевывая одни и те же ругательства.

Ах да, кстати, стоило мне повернуть голову, как я убедился, что оказался абсолютно прав: обладательница чарующего голоса и впрямь производила сногсшибательное впечатление. Она была красива? Да!!! Она была просто невероятно, восхитительно красива! Нежный овал лица, смуглая кожа, пухлые чувственные губы, теплые карие глаза, от ироничного взгляда которых так и бросает в жар, а волосы… Какие у этой красотки волосы! Иссиня-черные, цвета воронова крыла, они искрящимся водопадом спускаются по плечам до самых бедер, обтянутых узкими черными брюками, позволяющими воочию убедиться, что фигура незнакомки так же совершенна, как и весь ее облик. Эх, если бы не горячая любовь к Эльвианоре, то я и сам, пожалуй, приударил бы за такой…

– Я бы на твоем месте не стала этого делать. – Голос Антонины Семеновны был таким кислым, как будто она только что съела лимон.

– Почему же?

– Ну, во-первых, потому что она старше тебя по возрасту на семь с половиной тысяч лет. А, во-вторых, потому что это – моя мать!!!

Глава 12

Как говаривал частенько почтенный профессор Буальвинар, с которым мне выпала однажды честь познакомиться, будучи в плену у карликов, промышлявших разграблением реликвий, канувших в прошлое цивилизаций, время – величина относительная. Иногда вам кажется, что его катастрофически не хватает, иногда – наоборот, в распоряжении вашем его внезапно оказывается слишком много. Настолько, что вы даже хотели бы и поделиться им с другими. Хотели бы, но, увы – просто не знаете, как это сделать. Вот и сейчас у нашей троицы в жизни возник именно такой период. Времени хоть отбавляй, хоть залейся, а тратить его в сущности то и не на что. Обстоятельства, знаете ли, не позволяют. Нахождение в тюремной камере, пускай и довольно комфортабельной, накладывает табу на целый ряд занятий, которыми мы привыкли заниматься на свободе. И нам остается только одно: развлекать себя разговорами. Разговорами, бесконечными разговорами.