Наследие Божественной Орхидеи

В долине пахло дымом и развороченной землей. Семья Монтойя долго стояла возле тлеющего ствола хлопкового дерева, который разнесла молния. Сначала было тихо. Ни насекомых, ни ночных созданий, ни шороха ветра. Долина затаила дыхание, будто показывая, что они живы. Затем вернулись светлячки. Каждый из семьи Монтойя и все вместе вздохнули с облегчением. Когда Рей бросился в дом, Джеймсон издал победный крик. Молчание сменилось плачем, облегчением, ужасом, надеждой и музыкой. Вечной музыкой. Она лилась из открытых окон и входной двери, когда Рей вернулся с бутылкой любимого виски Маримар. Выдернув пробку зубами, он повел плечом в сторону Маримар.

– Ты сказала, что бережешь ее для особого случая. Что может быть лучше воскрешения нашей бабушки?

– Ты сможешь прибегнуть к этому оправданию только раз, – сказала Орхидея, взяла бутылку и отхлебнула прямо из горлышка. Монтойя впервые рассмеялись вместе. А потом впервые случилась еще одна вещь.

– Мы заслужили право на правду, – сказал Энрике, склонив голову к призраку матери. Орхидея коснулась его подбородка так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и пролила мерцающие слезы, которые так и не упали на землю.

– Это очень долгая история.

Но она рассказала им все.

* * *

Лазаро держался в стороне от семьи, которой не принадлежал. Впервые за несколько десятилетий он наслаждался минутами отдыха. Кроме того, в глубине души он пока не хотел уходить. Хотел приободрить Пену, увидеть ее в последний раз. Не хотел покидать Маримар до того, как сможет по-настоящему встретиться с ней, своей дочерью, своим чудом.

Мысли были прекрасны, но на этой земле он стал причиной многих несчастий этой семьи.

– Кажется, что тебе лучше, – сказала Маримар и уселась рядом с ним у подножия холма.

Лазаро вдохнул воздух долины. Хотя он тосковал по небу, он не мог не заметить того, что его окружало. Земли, травы и полевых цветов. Летевших к нему светящихся насекомых. В конце концов, эта долина родилась благодаря его силе.

– Мне лучше, – отозвался он.

Она протянула ему на ладони кольцо. Как только она сняла кольцо с пальца, появился Джеймсон, зорко следивший за тем, чтобы в долине не осталось никаких следов Боливара Лондоньо.

– Оно твое.

– Благодарю тебя, – сказал Лазаро, надев кольцо на свою бледную руку. – Я не решался верить, что когда-нибудь получу свободу. Но я бы перенес все мучения, чтобы просто увидеться с тобой, Маримар.

Облизав потрескавшиеся губы, она нашла в себе мужество взять отца за руку.

– Куда ты отправишься?

Он улыбнулся, и она обнаружила, что у них одинаковая кривая усмешка. И просто посмотрел наверх.

* * *

Прошли часы, и Орхидея начала таять в воздухе, Лазаро и Маримар присоединились к остальным. Живая Звезда и Божественная Орхидея встретились лицом к лицу после стольких лет разлуки. Им не хватало слов, чтобы выразить мысли. Их судьбы переплелись теснее, чем корни деревьев, и этого было довольно. Порой молчание красноречивей слов.

Когда они превратились в призмы света, в небе засияли тысячи падающих звезд. Люди за пределами долины, не знавшие о чудесах той ночи, назвали бы это предзнаменованием, правительственным заговором, концом света, божьим благословением.

Для Маримар это было просто прощанием.

34. Сейчас

Маримар записала все, как ей давно хотелось. Сначала в блокноте появилось несколько строк. Затем слова стали океаном.

На несколько месяцев после метеоритного дождя Монтойя остались в доме. Маримар даже не противилась тому, что Рей забывал восполнить выпитое вино из погреба, а Хуан Луис с Гастоном предпочитали сочинять свои песни среди ночи, когда даже звери в долине умолкали.

Tía Сильвия и Энрике проводили время в основном на кухне. Ему хотелось узнать все старые рецепты своей матери. Хотелось научиться тому, чего он был лишен всю жизнь. Долину больше никогда не поразит проклятие тишины, уж они об этом позаботятся.

Раз в месяц, в третью четверть луны, все собирались на ужин. Даже призраки, даже Орхидея. Об их появлении долину оповещал Габо. После смерти Боливара хлопковое дерево ожило, рана в его сердцевине затянулась корой, на которой темнели шрамы. Верный синий петух, защищавший семью Монтойя и их долину, последовал за Орхидеей в загробный мир и, умерев в последний раз, воскрес как дух. Орхидея вернула ему его имя. Призрак Габо всегда появлялся первым, объявляя о прибытии остальных.