Наследие Божественной Орхидеи

– Ты должна быть в школе. Вот я в школу не ходил. А теперь посмотри на меня.

Она посмотрела на него. Панчо умел плести гамаки быстрее, чем кто-либо другой. Мог переплыть Гуаяс, как рыба. Мог взобраться на манговое дерево босыми ногами. Но гамаки были никому не нужны, рыбы не было, а манго в то лето были твердыми, как камень. У некоторых людей просто был талант, но они родились бедными, некрасивыми или невезучими, и они могли лишь сказать: «Посмотри на меня», – и стараться изо всех сил.

– Я смотрю на тебя, – сказала Орхидея. – У меня есть предчувствие. Мне нужно быть здесь. Позволь мне взять твою лодку, я поделюсь с тобой всем, что поймаю.

Панчо вытер пот с лица полой рубашки и хрипло рассмеялся.

– Не знаю, ты дитя дьявола или ангела.

Орхидея пожала плечами. Она уже встретилась со своим отцом, и он не был ни тем, ни другим.

– Хорошо, – смилостивился он. – Я пойду с Хайме и мальчиками.

Десятилетняя упрямая девочка взяла лодку. Рукам было больно от тяжести весел. У нее кружилась голова от выпитых утром кофе и воды. Перед ней расстилался Гуаякиль – постоянно меняющийся пейзаж, вечно воевавший сам с собой. В его земле была кровь воинов. В его реке. А потрясения порождают чудовищные вещи.

Время мифов давно прошло, но истории все еще ходили среди людей. Истории, которые она слышала из морщинистых уст женщин, которые были свидетелями и пережили не только смену столетия. Они рассказывали о духах воды, которые любили подшучивать над людьми. Чтобы те знали свое место, ползая в грязи с засыпанными песком глазами.

За то время, что Орхидея ловила рыбу, она встретила немало странных вещей. Необъяснимых. Рыбу с человеческими зубами, голубого краба размером с черепаху, ящерицу с двумя головами. Она слышала, как ветер говорил с ней, когда она оказывалась в нужном месте. Ей казалось, что она видела человеческое лицо, высунувшееся из воды, а потом уплывшее к берегам Дурана.

– Я знаю, что ты здесь, – сказала она.

Она не видела дна. Из-за размыва грунта она едва могла разглядеть плоский конец одного из своих весел. Она подняла весло, перевернула его и положила поперек сиденья.

– Я знаю, что ты здесь, – повторила она, на этот раз громче.

Орхидея встала, позаимствованная ею лодка покачивалась на воде. Мимо проплыла куча листьев с пластиковой бутылкой в центре.

– Если ты скажешь мне, чего хочешь, я найду способ помочь тебе, – сказала она.

Жар обжигал шею. Орхидея ладонью зачерпнула воды и плеснула себе на кожу. Она села, уперев локти в колени. Мать всегда говорила ей, чтобы она так не сидела, что дамы сидят, скрестив ноги и прикрывая их. Но на реке она не была дамой. Она была такой же, как и все, кто хотел получить ответы и, возможно, небольшую помощь.

Река успокоилась. Ветер стих. Даже корабли и машины, чьи звуки ощущались в городе как постоянный крик, будто замерли.

Какое-то существо выползло из темноты и перелезло через борт лодки.

У Орхидеи не было для него другого слова, кроме как «чудище». Но каково было это чудище на самом деле? Она не двинулась с места, не выказывая ни страха, ни отвращения при виде его крокодильей морды и тела человекоподобной рептилии ростом менее трех футов. У него было узорчатое, как у черепахи, брюхо. Она не заметила ни половых признаков, ни пупка. Перепончатые лапы заканчивались острыми желтыми когтями, но не такими острыми, как зубастая улыбка.

– Чего ты хочешь, Незаконнорожденная Дочь Волн? – спросило создание.

– Меня зовут Орхидея.

– Ты не носишь имени своего отца. Но он из моря. Моряк до мозга костей.

– Я не предъявляю прав на него.

– Да, но вода предъявляет права на тебя. Отсюда – твое имя. Итак, чего ты хочешь?

Орхидея решила не спорить с речным чудищем.

– Я хочу, чтобы ты привел рыбу обратно. Люди голодают.

– Какое мне до них дело? – сказало крокодилообразное чудище, прижимая когтистую лапу к груди, словно возмущенное обвинением. – Я жил в этой реке еще до появления людей. До того, как железо и дым загрязнили эти воды. Я жил в этой реке до того, как она стала красной от крови, а люди подожгли берега. Какое мне дело до того, что люди будут голодать?

Пот стекал по вискам Орхидеи. Но не потому, что она была напугана, а потому, что ее внутренности выдавливали воду, словно ее тело было мокрой тряпкой.

– Я знаю, почему ты злишься. Мир плох, но иногда случаются хорошие вещи. Но если ты был здесь еще до того, как на эти берега пришли чужаки, зачем морить нас голодом сейчас? Почему ты злишься сейчас?

Существо повернуло морду в сторону. Желтые зрачки рептилии уставились на нее, не мигая.

– Я всегда был злым, Незаконнорожденная Дочь Волн. На днях я был на мелководье возле острова Пуны и наблюдал за кораблем, который сбрасывал мусор в воду. Меня завалило им на несколько дней, и никто не пришел мне на помощь. Другие рыбы и крабы не могли меня услышать.

– Как ты выбрался?

Чудище долго молчало, устрашающе замерев.

– Маленькая девочка рылась в мусоре. Она расчистила мне дорогу. Я испугал ее.

– Значит, ты ненавидишь нас и моришь голодом, хотя тебе помогла девочка. Это кажется несправедливым.