Наследие Эдварда Гейна

Прозвучало не слишком уверенно, и чувствовалось, что управляет беседой Елена. Это раздражало Дмитрия, но изменить он ничего не мог, не знал, как. Это у Леона такое получалось… Легко было осуждать младшего брата, а вот взять на себя его роль оказалось сложнее.

Они устроились на кухне. Елена была не из тех, кто тут же заботливо предлагает гостю кофе или чай, но это к лучшему. Дмитрию сейчас ничего не хотелось — кроме как уйти.

— Это ведь было в две тысячи седьмом, да? — спросил он. — Света отдыхала в Испании…

— Вот и еще одно доказательство, что подтерлись моим заявлением и не вспомнили о нем. Света не отдыхала в Испании. Света там работала.

Света была у матери поздним ребенком, рожденным «для себя». Елена знала, что будет растить ее без мужа, и не тяготилась этим. Почему так вышло — Дмитрий спросить не решился. Да и какая разница, если задуматься? Что, мало таких семей по стране?

— В первое время, пока Света была совсем маленькая, мне помогала мама, через пару лет я вернулась на работу. Сначала писала дома, а потом ездила в редакцию, иногда — со Светиком на руках. Позже она пошла в детский сад, и стало попроще. Мы жили не богато, но и не бедно. Я могла дать своей дочери все необходимое. Я всегда знала, что смогу, я решилась родить ее, только когда была уверена в себе.

Проблема заключалась в том, что у Елены и ее дочери были разные взгляды на «все необходимое». Матери казалось, что если ребенок накормлен, напоен, одет и спит в чистой постели, то все в порядке. А Свете хотелось того же, что было у ее одноклассников — ярких нарядов, дорогих гаджетов, только-только появлявшихся в продаже, возможности зайти в любое кафе.

Этого ей не позволяли, и не только из-за денег. Елене казалось, что такая избалованность ни к чему хорошему не ведет, и она давала Свете меньше, чем могла бы. Спорить с властной, уверенной в себе матерью Света не решалась, но годами мечтала о другой жизни — роскошной, красивой. Той, где золото, хрусталь и мрамор на лестницах. Платья от кутюр и туфельки из змеиной кожи.

— Она была совсем не похожа на меня, — сокрушенно покачала головой Елена. — Но я заметила это слишком поздно. Это для меня было важно только то, чего ты добиваешься как человек. Для моей дочери была важнее мишура, блестящие фантики от конфет…

Первый бунт случился, когда Света окончила школу. Она наотрез отказалась куда-либо поступать и пошла работать официанткой в кафе. Елена, не ожидавшая такого от тихони-отличницы, не сразу сориентировалась, но позже все-таки использовала старые связи и вынудила владельца кафе уволить Свету.

Вот только сезон поступления уже был пропущен.

— Я решила тогда на нее сильно не давить. Мне показалось, что Света усвоила урок, что на следующий год она обязательно поступит. А она просто затаилась!

Втайне от Елены Света искала обходные пути, способ зарабатывать так, чтобы мать точно не влезла в ее жизнь. И нашла: она вышла на компанию, набиравшую обслуживающий персонал для круизных лайнеров.

Елена, естественно, рвала и метала, но Света ожидала, что так будет. Она перевезла свои вещи и паспорт к подруге, так что мать уже не могла ее остановить.

— Я тогда, признаться, была абсолютно уверена, что это бордель, — вздохнула Елена. Свету, наивную дурочку, поймали на легкие деньги… Я хотела спасти ее от этого, но не знала, как. Я чуть с ума не сошла!

Но все оказалось не так мрачно. Корабль был просто кораблем, без извращений и оргий. Света работала там все той же официанткой, вернулась счастливой, загоревшей и с неплохими деньгами. Она наконец получила ту жизнь, о которой всегда мечтала: на корабле каждый день был праздником. Работа легко ей давалась, она прекрасно ладила с людьми, ее никто не обижал. Несмотря на все возражения матери, Света провела дома несколько месяцев — и отправилась в очередной тур.

Елене было все еще страшно за нее, но уже не так, как раньше. Они каждый день созванивались, она знала название корабля и его координаты. Она слышала по голосу дочери, что та искренне счастлива. Ей пришлось смириться.

Во вторую поездку со Светой тоже ничего не случилось, как и в третью, и в четвертую. Елена постепенно успокаивалась, принимала новый стиль жизни своей девочки, хотя и без особого энтузиазма. Шел шестой тур, когда грянул гром.

— С этой поездкой сразу было что-то не так. — Елена говорила спокойно, но Дмитрий заметил: она так сжала кулаки, что побелели костяшки пальцев. — Нет, на берегу-то все было чудесно, и в первые дни — тоже. Но потом, когда корабль был в открытом море, Света начала мне жаловаться.

— На что?

— Ей казалось, что за ней кто-то следит. Она не могла сказать, кто именно… Просто какой-то мужчина. Сначала она старалась свести все в шутку, смеялась, но я чувствовала: ей неспокойно. А потом она и притворяться перестала. Ей казалось, что за ней постоянно наблюдают, кто-то мелькал рядом с ней, у нее за спиной. Всегда один и тот же человек, но она никогда не могла его рассмотреть.

— Она никому не жаловалась, кроме вас? Должна же быть на лайнере какая-то служба охраны!