Наследие Эдварда Гейна

Она действительно была благодарна. Анна никогда не просила его заботиться о ней — он почему-то начал сам. Леон был не единственным, кто хотел это делать, но только ему она позволяла. Ему ведь проще позволить, чем остановить!

Он подошел к столу и осторожно провел пальцами по пластиковым моделям.

— Это то, что я думаю?

— Имитацию человеческих костей сложно с чем-то перепутать.

— Вот уж не ожидал, что Карина действительно найдет такой принтер!

— Она и не нашла, — пожала плечами Анна. — Карина просто сделала для меня трехмерные модели, да и то вряд ли сама. А принтер у меня свой есть.

— Почему я не удивлен?

— Потому что трехмерный принтер — не самая странная вещь в моем доме.

Она говорила с ним, но смотрела только на экран. Фрагменты костей продолжали вертеться перед ней, замирая то в одном положении, то в другом. Здесь должна быть внутренняя логика… Чувство узнавания, появившееся уже давно, с каждой минутой лишь крепло.

Убийца не случайно вырезал кости, это не было его фирменным знаком или посланием миру. Он что-то делал… Но что, что?

— Ты не поверишь, но Дима поехал самостоятельно кого-то допрашивать, — сказал Леон.

— Подозреваю, что мать Светланы Шевчук.

— В точку. Думаешь, это плохая идея?

— Думаю, это непродуктивная идея. Но для Димы это полезно: побудет при деле и научится общаться с людьми.

Чем больше она думала об этом деле, тем больше убеждалась: жертвы не имеют такого уж большого значения, только не для этого преступника. Однако объяснить это Анна не смогла бы, да и не хотела тратить время. Леон, похоже, был согласен с ней, потому что и он не спешил помогать брату.

— Так почему ты думаешь, что Светлана Шевчук не может стать ключом к этой истории? поинтересовался Леон.

— Потому что она…

Анна начала — и запнулась, а секундой позже она уже позабыла, о ком идет речь. Фрагменты паззла на экране наконец сложились. Угол распила костей, странные формы, схожие размеры… Не все стало на свои места, но очень многое.

Бросив прощальный взгляд на монитор, чтобы запомнить картинку, Анна поспешила к столу. Модели, разложенные на нем, были точной копией изображений, с которыми она работала. Ей несложно было найти среди них нужные.

— Что происходит? — нахмурился Леон.

— Подожди.

У нее сейчас не было сил отвлекаться на него. Анна не хотела показаться грубой — и он знал об этом, он вряд ли обиделся. Убедившись, что сейчас она ничего не пояснит, Леон просто остановился с другой стороны стола и продолжил наблюдать за ней молча.

Разрез к разрезу. Кость к кости. Не все фрагменты были нужны для изображения, которое у нее в итоге получилось, но так и должно быть. Анна скрепляла их горячим клеем, чтобы ускорить процесс, а убийца наверняка действовал осторожней. Так ведь это не важно! У них тут всего лишь модель — зато какая модель!

Наконец ее работа была завершена. Анна понятия не имела, сколько времени это отняло. Она просто действовала, она думала только о своей цели. В кабинете не было ни окон, ни часов, это отвлекало. Именно благодаря такой концентрации у нее и получилось найти решение.

— Охренеть, — присвистнул Леон. — У меня галлюцинации или это?..

— Ангел, — подтвердила Анна.

Перед ними действительно замер ангел — собранный из белоснежных осколков костей. То, что это имитация, сейчас слабо утешало. Настоящий ведь был создан из человеческих тел! А здесь речь шла о скульптуре — но, конечно, не подражающей старинным ангелам из соборов. Скорее, это была стилизация, что-то кубическое и все равно узнающееся. Резкий излом крыльев, ни одной плавной линии… Это изображение не имело никакого отношения к религии, убийца не пытался создать святыню. Для него это был лишь объект искусства — и, скорее всего, не единственный, ведь на создание ангела ушла лишь пятая часть всех пропавших костей.

— Как ты сумела это провернуть? — опомнился Леон.

— С помощью компьютерной программы. Я давно заметила, что срез костей проведен очень странно. Их как будто готовили к чему-то, превратили в детали конструктора. Значит, он что-то собирал. Поэтому я попросила Карину сделать для меня модели костей и с тех пор располагала их в разном порядке, так, чтобы из них получилось что-то законченное.

— Но это…

— Это его искусство, — пояснила Анна. — Один из объектов, но не единственный.

— Слушай, да он больший псих, чем я предполагал! Он похищает и убивает людей, чтобы делать из них эту дрянь?!

— А другие похищают, чтобы насиловать и пытать. У маньяков нет благородных мотивов. Нам важно другое: мы поняли его страсть. На страсти чаще всего и попадаются.

Убийца, если задуматься, подставился куда больше, чем многие известные Анне маньяки. Для них наибольшей уязвимостью был миг убийства — и недолгое время перед ним. После того, как они избавлялись от тел, добраться до них было тяжело, многое зависело от удачи, если преступник достаточно хорошо замел следы.

Но убийца из парка… Для него все иначе. Он мастерски заметает следы, но, создавая что-то из плоти жертв, он сам себя подставляет. Это ведь неопровержимая улика! И он об этом знает, он умен, однако ничего не может с собой поделать.