Наследие из сейфа № 666

— Домой! — с облегчением скомандовал Гарри. — И все остаются здесь! — приказал он залу, не разрешив идти за собой даже Вижну. Когда он ушел, уводя прочь чудовище, Вижн и Северус попытались проследовать за мальчиком, но их не пустили Баюн и Робин: встав на пороге, они грозно ощетинились, веля беспрекословно выполнять волю хозяина. Помня об усыпляюще-умертвляющем дыхании вандара и нунды, профессорам пришлось подчиниться.

Кошмарная Химера ушла в Книгу, оставив снаружи съеденных парней. К счастью, живых и даже не пожеванных, а очень-очень перепуганных. Сидя на полу перед Гарри и Книгой, они в полной прострации ощупали себя, никак не веря, что живы, целы и невредимы. Но в желудке-то они точно побывали! Вот уж чего-чего, а этого Ли, Фред и Джордж никогда в жизни не забудут.

Гарри поскреб пальцем пятно слюны на плече Джорджа и вдумчиво спросил всех троих:

— Вы всё ещё хотите проверить на мне вашу конфетку? Не то могу пригласить и оставить его навсегда, и тогда он вас переварит с концами, м?..

— А, что?.. — тупо уставилась на него незадачливая троица. — А, нет! — дошло до Фреда. — Нет-нет, Гарри! Больше никаких вредилок! Мы больше никого не будем угощать своими придуманными сладостями…

— Мы слишком хорошо поняли, что значит быть съеденным, — вяло поддакнул Джордж. Ли молча закивал, его голос, судя по всему, ещё не оправился от испуга. Гарри сочувствующе похлопал их по плечам, подобрал Книгу и ушел к себе — возвращать Бестию на место. Временно проглоченные и выплюнутые обратно в мир третьекурсники тоже встали и, поминутно щупая себя и друг друга, потихоньку пошли в Большой зал, где произвели невероятный фурор — как же, их же сожрали у всех на виду! — а тут на-те вам, возвращаются как ни в чем не бывало, живехоньки-здоровехоньки.

Как бы то ни было, а своё обещание близнецы выполнили — от их сомнительных сладостей больше ни один первокурсник не пострадал. Более того, они весьма и весьма зауважали Гарри и со всем возможным почтением всегда здоровались с ним. И даже…

— Слышьте, парни, Плио мне тут уже который день твердит, что у вас имеется какая-то вещь, принадлежавшая моему отцу… — тормознул Гарри как-то раз Фреда и Джорджа. Те озадаченно переглянулись.

— Нет, Гарри, у нас нет ничего от твоего отца.

— Мы же твоего папу не знали!

— И всё же… — Гарри почесал горлышко лемуру, сидевшему у него на плече. — Она утверждает, что у вас есть карта Замка, сделанная моим отцом. Откуда ты знаешь, Плио? — мягко спросил он зверька. Плио тоненько зачирикала, взволнованно перебирая гаррины волосы. — О как, Карта Мародеров? — перевел чириканье лемура Гарри близнецам.

Те очумело снова переглянулись, вздохнули дружно, потом Фред полез за пазуху и достав, передал Гарри пергамент — знаменитую Карту Мародеров.

Ученье — свет

И никакие тролли не нужны для зарождения крепкой дружбы…

___________________________________________________________

Дальше была учеба. Неспешные и обстоятельные лекции в аудиториях, где студенты слушали речи профессоров и так же неспешно конспектировали услышанное в тетради, скрипя стальными и гусиными перьями. К практическим занятиям профессора перешли только к Хэллоуину, после того, как прочно были усвоены азы.

Перешли, значит, к практике профессора и начали гонять детей как Тузиков — до полного изнеможения и языка на плечо… Зубодробительные и незапоминающиеся формулы на Трансфигурации у МакГонагалл доводили отличников до истерики — было крайне сложно запомнить дикую цифру, перемежающуюся черточками, галочками, дробями и прочими таблицами синусов, косинусов, тангенсов и котангенсов, с которыми Гермиона распрощалась ещё в маггловской школе, как и со всей математикой!!! И вот на-те вам — вернулась математика, и в каком виде, ой, мама, роди меня обратно!..

Уроки Чар у Флитвика сравнялись с записью в балет. Пассы, пассажи, па и пируэты… правда, руками — кистью и палочкой — но вы-то разницу видите? Вот. И бедняжкам приходилось теперь выплясывать-отплясывать все эти «Вингардиум Левиоса», отчебучивая все те сложносоставные движения — типа кисть вращается легко, и резко, и со свистом. Запомните — легко, и резко, и со свистом. Ну и как это — легко, и резко, да ещё и со свистом, прости, господи?.. Рон ни разу не балетмейстер, и к концу урока он уже откровенно рыдал, ненавидя всех и вся, особенно растреклятую заучку Гермиону, которой не сиделось на месте и было больше всех надо. И вскоре они вдохновенно орали друг на друга, не обращая внимания на Флитвика и остальной класс.

— Вингардиум Ливоса! — вопил рыжий, тыча палочкой в Гермиону, словно пытался заколдовать именно её.

— Да не так! Левиоса, а не Ливоса!!! — орала Гермиона в ответ, даже не думая уворачиваться от нацеленной в лицо палочки. А ведь та могла и колдануть непонятно чем…

— Да чтоб тебя, уйди, надоела!!! Сгинь!!! — взорвался Рон. — Дура! Ты самая кошмарная девчонка на свете!!!