Наследие Хоторнов

Поздней ночью я сидела в широком кожаном кресле за столом Тобиаса Хоторна и смотрела на свое свидетельство о рождении и подпись, выделенную миллиардером. Имя было отцовское, а вот почерк точь-в-точь такой, как на стенах в крыле у Тоби.

Запоминающаяся мешанина из печатных букв и курсива.

Тоби Хоторн подписал мое свидетельство о рождении. Я не в силах была произнести это. Я думала о Рики Грэмбсе. К семи годам я поняла: хватит с меня его издевательств, но в шесть еще считала его центром вселенной. Он приезжал к нам в городок, забирал меня у мамы, много со мной гулял. Называл своей девочкой, говорил, что привез мне подарок. И разрешал взять себе все, что ни заваляется у него в карманах: ручку, мелочь, мятную конфетку из кафе.

Лишь спустя годы я поняла, что все его «драгоценные подарки» были ненужным хламом.

Зрение помутилось. Сморгнув слезы, я снова уставилась на подпись: на имя «Рики», выведенное рукой Тоби.

Есть у меня одна тайна о том дне, когда ты появилась на свет, — произнес мамин голос. Он прозвучал в памяти так отчетливо, словно она была в моей комнате.

Одна тайна. В эту игру мы играли всю мою жизнь. Мама виртуозно угадывала мои секреты. А вот я ее — никогда.

И вот ее тайна лежит передо мной. Обведенная на листе бумаги.

— Тоби Хоторн подписал мое свидетельство о рождении. — Больно было говорить об этом. Больно было вспоминать все партии в шахматы, сыгранные с Гарри.

Рики Грэмбс даже трубку не удосужился взять, когда мамы не стало. А Тоби? Появился спустя несколько дней. А если он и впрямь был усыновлен, то есть не являлся Хоторном биологически, тогда ДНК-тесты, проведенные Зарой и ее супругом, ничего не значили. Они больше не позволяли мне откреститься от простой причины, по которой Тобиас Хоторн мог оставить свое состояние чужаку.

Я не была чужаком.

Почему «Гарри» отыскал меня сразу же после маминой смерти? Зачем техасский миллиардер приехал в новоанглийскую забегаловку, где работала моя мать, когда мне было всего шесть? Почему Тобиас Хоторн завещал свои богатства мне?

Потому что его сын — мой отец.

Все, о чем мы думали раньше — дата моего рождения, имя, головоломка, которая казалась разгаданной братьям Хоторнам — да и мне тоже, — все это можно было обозначить словами, которые Джеймсон произнес тогда в туннеле: ложный путь.

Мне не сиделось на месте, и я вскочила. Долгие годы мне не нужен был никакой отец. Я научилась не ждать ничего. Защищаться от боли. А теперь мне вспомнилось, как вел себя Гарри, когда я его обыгрывала: да, на лице появлялась расстроенная гримаса, но глаза сияли. Он звал меня «принцессой» и «ужасной девчонкой», а я его — «дедулей».

Я рвано выдохнула. Встала, подошла к двойным дверям, разделявшим кабинет и балкон. Распахнула их, вышла. Они захлопнулись у меня за спиной.

— Тоби Хоторн подписал мое свидетельство о рождении, — голос сел и плохо слушался, но я должна была произнести это. Чтобы поверить в эти слова, надо было их услышать. Я глотнула воздуха и попыталась сделать вывод из этих слов, но не получилось.

Я физически не могла это произнести. Да даже мысленно.

Внизу, в бассейне, я уловила какое-то движение. Грэйсон. Он плавал брассом, рассекая воду уверенными, быстрыми движениями рук. Даже издалека видно было, как перекатываются мышцы под кожей. А скорость никогда не менялась — сколько ни следи.

Интересно, подумала я, может, он специально себя изнуряет, лишь бы от чего-то отвлечься. Заглушить какие-то мысли в голове. Удивительно, но мне при взгляде на него дышать становилось и легче, и сложнее одновременно.

Наконец Грэйсон выбрался из бассейна. И, точно влекомый шестым чувством, поднял голову. На меня.

И я уставилась на него. Сквозь ночь, сквозь пространство, разделявшее нас. Он первым отвел взгляд.

Я привыкла к тому, что люди уходят. Научилась ничего и ни от кого не ждать.

Но, вернувшись в кабинет Тобиаса Хоторна, снова уставилась на свидетельство о рождении.

Нет, я не смогла бы проигнорировать это. Сделать вид, что Тоби — Гарри — ничего не значит. И пускай он солгал мне. Пускай позволил жить в машине и покупать ему

завтрак, ему, выходцу из богатейшего в мире семейства.

Он мой отец. Нужные слова наконец пришли. Беспощадный приговор. Его было уже не отменить. Это единственно возможный вывод. Я заставила себя произнести это:

— Тоби Хоторн — мой отец.

Так почему он мне об этом не сказал? Где он теперь?

Мне необходим ответ. Это уже не загадка, требующая разрешения, — и не очередной виток головоломки. Никакая не игра — во всяком случае для меня.

Все переменилось.

Глава 15

— Нам надо поговорить. — Джеймсон отыскал меня в архиве (вычурное название «библиотеки» в Хайтс-Кантри-Дэй) на следующий день. До этого в школе он меня сторонился.

И вот мы наконец остались наедине, если не считать Эли.