Наследие Хоторнов

— Это еще что за хурма? — с интересом спросила Макс и поглядела на меня хитрыми глазами.

Даже не думай, — шепнула я подруге.

— А в общем, не важно! — с усмешкой объявила подруга. — Мы с Эйвери за!

* * *

Правила стрип-боулинга были очевидны из названия: участники должны были играть в боулинг, а в случае проигрыша раздеваться.

— Цель — сбить как можно меньше кеглей, — поведал Джеймсон. — Но будьте осторожнее: если ваш шар вылетит в желоб, вам тоже придется снять что-то из одежды!

Мои щеки залила краска. Мне вдруг стало очень тепло — если не сказать жарко. Нет, все-таки это паршивая идея.

— Это паршивая идея, — заявил Грэйсон. Пару секунд они с братом молча глядели друг другу в глаза.

— А что ж ты тогда тут забыл? — поинтересовался Джеймсон и, точно в вальсе, скользя по начищенному полу, добрался до стойки и взял с нее темно-зеленый шар с гербом Хоторнов. — Тебя играть никто не заставляет.

Грэйсон не двинулся с места, и я тоже.

— То есть чисто теоретически мне надо сбить либо ноль кеглей, либо только одну — главное, чтобы шар в желоб не вылетел, так? — уточнила Макс.

Джеймсон ответил ей, не сводя с меня своих зеленых глаз:

— Чисто теоретически.

* * *

Быстро стало понятно, что для успеха в этой игре необходимы меткость и готовность рисковать. Когда Джеймсон в первый раз запустил шар слишком близко к краю и тот оказался в желобе, он снял ботинок.

Потом второй.

Затем носок.

И другой тоже.

И рубашку.

Я старалась не смотреть на шрам, рассекающий его грудь, не представлять, как я его касаюсь. Я сосредоточилась на своем броске. По меркам этой игры, я была в полном проигрыше. Один раз я даже выбила страйк — настолько сильно мне не хотелось, чтобы шар попал в желоб.

Но потом мой шар покатился по самой кромке. Когда он сбил единственную кеглю, я ахнула. Грэйсон сделал бросок следом за мной и лишился пиджака. Макс и вовсе уже разделась до нижнего белья, и все увидели ее лифчик в горошек. Потом опять пришел черед Джеймсона. Шар уверенно скользил по дорожке, но у самого ее конца завалился вбок.

Руки Джеймсона опустились на ремень его джинсов. Я старалась отвести взгляд, но тщетно.

— Держите меня семеро, — прошептала Макс рядом со мной.

Но тут безо всякого предупреждения распахнулась дверь. В зал быстро зашел Ксандр — и остановился посреди. Он так тяжело дышал, что я невольно задумалась: сколько же он бежал?

— Нет, серьезно? — прохрипел он. — Вы играете в стрип-боулинг без меня? А, ладно. Сосредоточься, Ксандр. Сосредоточься.

— На чем? — уточнила я.

— У меня есть новости, — ответил он.

— Что за новости? — полюбопытствовала Макс. Ксандр покосился на нее. Лифчик в горошек явно не остался незамеченным.

— Сосредоточься, — сказала она. — Так что за новости?

— С Ребеккой все в порядке? — спросил Джеймсон, и мне вспомнился разговор Ксандра с Теей.

— В некотором смысле, — ответил Ксандр. Такой ответ был понятен разве что ему самому, но Ксандра это не остановило. — Тея была права. У матери Ребекки выдался непростой денек. Без водки не обошлось. И она кое-что рассказала дочери.

— Кое-что — это что? — теперь уже и Джеймсон подключился к допросу брата. Штаны по-прежнему были на нем, но пуговицу он расстегнуть успел.

Теперь уже мне нужно сосредоточиться.

— Эйвери, помнишь, что мама Ребекки рассказывала на благотворительном вечере? О гибели ее детей.

— Нэш говорил, у нее были выкидыши, — тихо ответила я. — До Ребекки.

— Вот и Бекс думала, что она об этом, — произнес Ксандр вполголоса.

— А на самом деле? — переспросила я, уставившись на него. Я окончательно запуталась.

— Она говорила об Эмили, — пояснил Грэйсон, и в его голосе прозвучали горькие нотки.

— Об Эмили, — подтвердил Ксандр, — и Тоби.

Мир вокруг мгновенно застыл.

— О чем это ты?

— Тоби был Лафлином, — сглотнув, пояснил Ксандр. — Ребекка не знала об этом. Никто не знал. Эмили родилась, когда ее родителям было сорок, но за двадцать пять лет до этого — для тех, кто не в ладах с математикой, уточню, что это было сорок два года назад, — когда мама Ребекки была еще подростком и жила в Вэйбек-Коттедже…

— Она забеременела, — договорил Джеймсон очевидное.

— И мистер и миссис Лафлин решили это скрыть? — Грэйсону не терпелось докопаться до истины. — Но почему?

Ксандр вскинул плечи непомерно высоко, а потом резко их опустил — пожалуй, еще ни у кого в мире этот жест не получался таким искренним.

— Мама Ребекки отказывается это объяснить — но она уже давно и бурно сетует на то, что, когда несколько лет спустя залетела одна из дочек Хоторна, той не пришлось скрывать свою беременность. Ей разрешили оставить ребенка себе.

Никто не давил на Скай и не вынуждал сдать Нэша в приют. Мне вспомнилось, что мама Ребекки сказала Либби на благотворительном вечере. «Не доверяй Хоторнам. Они отнимут у тебя все».

— А мама Ребекки хотела оставить малыша? — с ужасом спросила я. — Ее вынудили его отдать? И почему эту беременность скрывали?