Наследие Вермахта (СИ)

Примерно с каждым истекающим десятиминутным периодом вся американская сторона осознавала очевидное выскальзывание контроля над ситуацией из собственных рук. Долгое упорное наблюдение за сменяющими друг друга стадиями миссии с вовлечённым в этот процесс фактором текущего анализа в итоге довольно подло и издевательски свелись к банальной надежде на чудо. «Чудо» Джек Райт не любил больше всего, его никогда не устраивало «чудо». Это был стопроцентный тактик с многоступенчатым принципом расчёта, и когда дело доходило до «чуда», он практически умывал руки. Но это ни в коем случае не позволяло ему проявлять хоть каплю внешнего эмоционального разочарования, чтобы ни в коем случае не пошатнуть командный боевой дух. Время продолжало идти, погоня не меняла темпа и общей формы, граница с Восточной Равниной была уже пересечена и общий исход в перспективе менял свою итоговую форму с той же плавностью, с которой всё дальше друг за другом продвигались два сновигатора к Земле Королевы Мод. В этот момент в том же направлении уже около двух часов от станции «Амундсен-Скотт» двигалась американская эвакуационная группа для перехвата инициативы на месте в том случае, если немецкий сновигатор удастся всё-таки остановить. Хотя на территории Восточной Равнины, ближе к её центру в некотором смысле уже возникал территориально-политический фактор, когда нападение, захват и прочие действия с немецкими машинами всё чётче и чётче приобретали форму ярко выраженного нападения на всю Германию со стороны США, а не просто остановку пилота в плане проверки и личного досмотра с последующим разбирательством по причинам, носящим, как это водится в таких случаях, случайный характер.

Надежда и неизбежно возникающее капризное упорство американцев по естеству житейского проведения уже потеряли личину допустимого дипломатического предела и перемешались между собой в коктейль наглой затеи. Пилоты шли напролом друг за другом у самого края «Восточной Равнины» в нескольких милях от линии гор Пенсакола. Среди множества координатных точек движущихся объектов вокруг эпицентра событий, никто поначалу и не заметил, что навстречу движущейся паре сновигаторов через Землю Котса, незаметно прокравшись сквозь этот горный район, вышел неизвестный объект без спутниковой идентификации, который внезапно ускорился, и, сделав небольшой крюк, зашёл с тыла сновигатора «Малыша Хью», подобравшись к нему вплотную. Используя последнюю возможность Брайн Хейс начал вновь остро атаковать Ганса Майера, интенсивно оперируя форсажем при сближении с целью, пока вдруг устремлённому локомотиву его усилий и морального напряжения не «сорвали стоп-кран» несколькими предупредительными дальнобойными выстрелами сзади вскользь по левому флангу. Ошарашенный от внезапного появления ещё одного участника в этой затянувшейся игре, «Малыш Хью» взглянул на левый монитор заднего обзора. Сквозь снежный хвост на скорости двести узлов, между проступающими интервалами пустого пространства в левую сторону как грозная маниакальная акула из тёмных глубин океана выплыл шведский сновигатор «Snoslag» Ларса Олофсона и снова повторил угрожающую прицельную атаку на подавление боевой активности. Это был беспрецедентный случай абсолютно независимой в политическом отношении развязки. Какие-либо правила не имели здесь своей актуальности с самого начала, и весь текущий инцидент по всем объективным показателям был положен на произвольное истечение событий. Следующей такой серией уже активных ударов «Малышу Хью» разнесло бы в клочья всю тяговую способность его машины, поэтому, как и водится в таких случаях у адекватных бойцов, он просто вывернул штурвал вправо, переходя на ретирующийся поворотный манёвр с плавным разворотом для того, чтобы лечь на обратный курс. Никто из действующих лиц в активной степени участия сейчас даже не догадывался, чем было это внезапное нападение шведского полярного викинга. Об этом даже не догадывался Уолтер Кик, если бы стоял у монитора спутниковой навигации в Офисе Системного Контроля и наблюдал за происходящим вместе с остальными. Зато об этом хорошо знал «Чернокнижник», находясь сейчас за тысячи километров от всех этих событий в совершенно другом обществе и обстановке. Глубина этого вопроса лежала не только в политических интересах или приоритетных задачах технологического прогресса. Она упиралась в историю и культуру целого средневекового клана с его корнями и национальным наследием на протяжении почти целого тысячелетия. Сэр Томас Уиттл знал и с горечью осознавал, что сейчас в Антарктиде был положен ответ и проведена граница внутри западной системы между интересами ещё достаточно молодого американского дома масонов и так называемыми «наследниками магистров Тевтонского Ордена» старой Европы, которые очень ревностно относились к собственным артефактам и ни в коем случае не позволяли вторгаться в эти интересы тем, кто не имел на них достаточных исторических оснований!