Наследник имения Редклиф. Том третий

— Въ самомъ дѣлѣ? А какъ же мнѣ вывернуться? Скрыть своихъ чувствъ къ Филиппу я не въ состояніи, а оскорбить ее я бы не желалъ.

— Она, бѣдная, такъ давно не слыхала слова участія, что ваше вниманіе будетъ ей очень отрадно, — замѣтила Мэри.

— Хорошо, я постараюсь ее утѣшить. Боюсь только, что не выдержу. Я слышать не могу, когда Филиппа расхваливаютъ Его сторону я беру тогда только, когда папа и Шарлотта очень ужь на него нападутъ. Впрочемъ, терять времени нечего, стану говорить, покуда есть возможность. Когда онъ явится въ роли жениха, — поздно будетъ.

— Я увѣрена, что вы послѣ болѣзни найдете такую огромную перемѣну въ характерѣ Филиппа, — сказала Мэри:- что у васъ духу не достанетъ надъ нимъ трунить. Сознаніе въ своей винѣ есть уже важное дѣло. Однако, я съ вами заговорилась, а мнѣ давно пора идти въ церковь. Кстати о ней: бѣдная Лора! какъ она трудится, рисуя ея перспективу для Гэя.

— Да, — замѣтилъ Чарльзъ. — Она спѣшила кончить кортину, узнавъ о болѣзни Гэя; ей все казалось, что онъ скоро вернется. Прощайте, Мэри! Пожелайте мнѣ успѣха въ переговорахъ съ сестрою. Дорого бы я далъ, чтобы утѣшить ее!..

— Я не сомнѣваюсь въ этомъ, — произнесла мысленно Мэри, уходя и оглядываясь на Чарльза, который снова зашагалъ по террасѣ. Сколько чувства, сколько деликатности подъ этими сухими, оригинальными манерами! Подумаешь, что человѣкъ только и живетъ что насмѣшкой, а какъ онъ умѣетъ любить!

Вечеромъ Шарлотта улеглась спать очень рано. Чарльзъ, оставшись наединѣ съ Лорой, — спросилъ ее вдругъ, не хочетъ ли она взглянуть на послѣднее письмо отъ Эмми.

— Пожалуй, — отвѣчала робко Лора и принялась читать письмо, между тѣмъ какъ братъ отвернулся, чтобы не слѣдить за выраженіемъ ея лица. Въ конвертѣ лежало письмо Филиппа.

— По этому письму видно, что онъ много выстрадалъ, — ласково произнесъ Чарльзъ, когда сестра кончила читать. Эти слова, сказанныя братомъ, были первыя слова участія, которыя Лора услыхала во все время своего испытанія. Она тихо заплакала.

— Еслибы ты зналъ, что онъ вынесъ! сказала она Чарльзу. — Посмотри, вѣдь онъ только обо мнѣ и горюетъ): боится, что вы всѣ разсердитесь на меня; его только это и мучитъ. Ахъ! если бы это письмо пришло до отъѣзда папа.

— Гэй и Эмми скажутъ папа, что Филиппъ писалъ къ нему, — замѣтилъ Чарльзъ.

— Милые они мои! Филиппъ съ чувствомъ говоритъ о ихъ вниманіи во время его болѣзни. Я гораздо спокойнѣе съ тѣхъ поръ какъ Гэй и онъ въ хорошихъ отношеніяхъ.

— Ты можешь положиться на Гэя: онъ все устроитъ какъ слѣдуетъ, — серьезно сказалъ Чарльзъ.

— Филиппъ и я обязаны Гэю и Эмми многимъ, — продолжала Лора. — Какъ я рада, что сестра была при Филиппѣ, когда ему сдѣлалось дурно. Эмми прислала мнѣ также очень ласковое письмо. На, прочитай; какъ это похоже на нее!

Чарльзъ прочиталъ слѣдующее:

«Дорогая моя! До сихъ поръ я не имѣла еще права выразить тебѣ какъ мы съ мужемъ были огорчены, узнавъ все то, что до тебя касается. Я раскаяваюсь, что писала иногда слишкомъ подробно о страданіяхъ Филиппа, а Гэй искренно проситъ прощенія, если онъ когда нибудь огорчилъ тебя рѣзкими выраженіями на ечетъ его. Я понимаю, каково тебѣ было переносить все это, душа моя, но теперь, когда все открылось, и увѣрена, что тебѣ будетъ легче. Не остерегайся Чарли, прошу тебя; если онъ замѣтитъ, что ты въ горѣ, онъ побережетъ тебя. Сейчасъ видѣла Филиппа и нашла, что ему гораздо лучше, онъ очень поправился и окрѣпъ. Онъ тревожится за тебя, но я его успокоила, сказавъ, что ты очень довольна, что все, наконецъ, открылось.

Любящая тебя сестра

А. Ф. М.»

— Лора, — сказалъ Чарльзъ, окончивъ письмо: — Эмми дала тебѣ добрый совѣтъ насчетъ меня. Я готовъ быть для тебя полезнымъ вездѣ, гдѣ только могу, — то есть я готовъ доказать тебѣ свою любовь.

— Знаю, знаю, — прервала Лора, заглушая свои рыданія. — Ты всегда былъ ко мнѣ добръ — но….

— Эге! подумалъ Чарльзъ:- ей видно мало, что я ее люблю. Нужно же потѣшить бѣдную. Слушай, сестра, — продолжалъ онъ громко. — Ты не думай, чтобы я одобрялъ поступокъ Филиппа. Онъ дѣйствовалъ какъ влюбленный, совершенно необдуманно, но его великодушная исповѣдь примирила меня съ нимъ. Будучи больнымъ, слабымъ до такой степени, что каждое волненіе могло убить его, онъ все-таки рѣшился признаться отцу во всемъ:- это большое геройство.