Наследники Эдема

– Хотелось бы верить, – с надеждой произнес я. – Очень хотелось бы. Гэйли ведь смогла.

– Если Айкельм не восстановится, это будет наш последний шанс, – заметил техник. – Так что стоит готовится с учетом последнего. Полагаемся только на свои силы.

– Хорошо, – согласился я. – Используем все доступные ресурсы.

Мы двинулись дальше по коридору. Поворот, затем еще один. И через несколько метров оказались на лестничной площадке. Широкие марши уходили и вверх, и вниз.

– И куда теперь? – спросил я, остановившись возле перил.

– Наверх, – произнес Лотбер. – Переключись на инфракрасный спектр, и увидишь свежие тепловые следы двух человек.

Я переключился, сразу заметив четкие желтые отметины в форме человеческих ступней. Они тянулись двумя цепочками по коридору, переходили на площадку и уходили по верхнему маршу. Хорошо, что оба были босиком. Иначе следы с трудом различили бы.

Мы начали подниматься, и я заметил на перилах пару пятен. Видимо, кто-то из них хватался рукой. Затем, большая серия отметин на ступенях, – похоже, место падения.

На следующем этаже следы уходили в еще один коридор. Но я уже хорошо видел впереди два оранжевых силуэта в сидячих позах.

Вновь перейдя в обычный режим зрения, я шагнул в большое круглое помещение, очень напоминавшее какой-нибудь командный центр. Экраны на стенах, пульты управления повсюду, и вереницы кресел. В двух из них сидели Гэйли и преследуемый ею вирналл. При виде меня он вскочил, оскалился, но девушка его осадила, сказав:

– Не бойся, это свои.

– Не верь машинам, – вдруг вырвалось из горла дикаря. Четко и ясно.

Я не поверил своим микрофонам. Да неужели он умеет говорить?

– Это не машины, – произнесла Гэйли. – Внутри них люди, такие же, как и мы с тобой. Они защищают нас.

– Точно такие же перебили остальных, – не унимался вирналл. – Как их отличить? Нет, машины несут зло.

И я почувствовал, что приподнимаюсь над полом.

На груди стоящего справа от меня Лотбера лязгнул лючок, выпуская ствол излучателя. И мои ноги тут же снова ощутили твердую опору.

Гэйли встала, подошла ко мне поближе. Ее стройное голое тело смотрелось в окружающей технической обстановке странно и нелепо. Впрочем, не нелепее сидящего в кресле дикаря в звериных шкурах.

Нет, это помещение требовало совсем иных обитателей, носящих или строгие офицерские мундиры, или белые халаты ученых. На крайний случай, футуристичные серебристые комбинезоны гениальных создателей Айкельма.

– Это друзья, – глядя на вирналла, произнесла Гэйли. – Без них мы не выживем. Ты готов присоединиться к нам?

Тот почесал живот под шкурой, откинулся на спинку кресла. Как же хорошо, что я не чувствую запахи. Тут наверняка нещадно воняет от его немытого тела.

– Мы не дикари, хоть и скатились в самое начало, – сказал вирналл. – Это наш осознанный выбор после Соглашения. Давным-давно у нас была война с машинами. Беспощадная война. Если копнуть почву в любом месте нашей планеты, то почти сразу наткнешься на металл. Это одна большая машина. Но в этой войне никто не победил. Мы заключили Соглашение о перемирии.

– Вам удалось договориться с машинами? – спросил Лотбер. – Как?

Вирналл поморщился. Затем наклонил голову вперед, откинул волосы, и на затылке у него оказалась прозрачная линза размером с ладонь. Внутри линзы пульсировало что-то фиолетовое, сверкающее искрами. Будто чужое существо, посаженное в банку.

– Что это? – Гэйли завороженно смотрела на линзу.

– Симбиоз, – признался вирналл, снова пряча под волосами свою тайну. – Это был единственный выход. Слияние.

– Вот, значит, откуда у вас так развиты психокинетические способности, – ошарашенно произнесла девушка. – Это влияние машин. Но почему тогда такая неприязнь к ним?

– Атавистическое чувство опасности ходячего металла, – сказал вирналл. – Это тоже влияние машин. Они считают себя живыми, и в памяти еще хранятся воспоминания о давней войне, когда металлические создания несли смерть.

– Ты хочешь сказать, что теперь ваши машины не из металла? – спросил Лотбер.

– Конечно, – кивнул вирналл. – Полная органика. Тонкий и пластичный материал, способный принимать любую форму. Без этого был бы невозможен симбиоз.

– И сколько в тебе от машины? – спросил я, уже предчувствуя ответ.

– Не знаю, – пожал тот плечами. – И никто не знает. Да и какая разница, если ткани имеют схожую структуру.

– Эволюция – странная штука, – произнес Лотбер. – Когда неживое становится живым, и пытается пройти путь сначала, с самых низов общественного строя, – это удивительно. Но вы зашли в тупик, похоже. Столько времени нет никакого прогресса.

– Прогресс приведет к новой войне, – ответил вирналл. – Так что еще раз скажу: это наш осознанный выбор.

– Логика машины, – заключил я. – Все-таки вы не люди. Я еще там это заметил, на Вирналле. Вот только запах ваш меня тогда с толку сбил.

– Запах? – дикарь поднял свою руку, понюхал подмышку.

– Да от вас воняет, как от стада свиней, – продолжил я. – Это свойственно людям, не знающим элементарной гигиены. И чуждо для машин. А где вы пищу и дрова берете? И воду. Ведь на вашей планете ничего не осталось. Верно?