Наследники Ваньки Каина

К такому человеку, переболевшему «системой», и отправился Купцов пасмурным летним днем. Путь его лежал к границам бывшего Камер-Коллежского вала, теперь уже прочно забытого москвичами, которых среди жителей огромной, перенаселенной столицы осталось не так много. Я имею в виду коренных москвичей. Вскоре на высоком берегу реки неподалеку от Новоспасского моста ему открылся вид на мощные белые стены с бойницами и сторожевыми башнями — бывший мужской Новоспасский монастырь.

На его широком дворе некогда гулял архимандрит Никон, впоследствии возведенный в сан патриарха и оставшийся в истории как реформатор церкви. Это он отправил в ссылку мятежного попа Аввакума. К своему счастью, Никон теперь не может увидеть, во что стараниями последующих поколений превратилась некогда грозная обитель монахов-воителей — всюду грязь, мусор и мерзость запустения. Впрочем, разве только этот монастырь в таком состоянии? По подсчетам ученых, в целом по стране утрачивается три памятника ежедневно! И около сорока тысяч уникальных творений находятся в абсолютно аварийном состоянии и не смогут простоять более десятка лет.

Тяжело вздохнув — как-то безотрадно, когда душит дефицит во всем, даже в памяти, — Купцов свернул в сторону от шумной Таганской площади. Отыскав старый кинотеатр, предъявил пожилой билетерше удостоверение и прошел через фойе к неприметной двери, ведущей в подвал. Шагнув за порог, он начал спускаться вниз, в. сырую темноту.

Внизу на крохотной площадке оказалась еще одна дверь, сквозь щели которой пробивался слабый, мигающий свет. Открыв ее, Иван очутился в полумраке, разорванном светом проектора. Нескладный, заросший до глаз волосами человек, копошился около афиши, усердно малюя на ней огромной кистью.

— Кто там? — недовольно обернулся лохматый.

— Это я, Баня, — проходя в комнату, откликнулся Иван.

— Никак гражданин Купцов? — выключая проектор и зажигая верхний свет, ошарашенно пробормотал Буня. — Призрак отца Гамлета… Вас же, говорили, услали куда-то из белокаменной?

Хозяин мастерской смахнул со стула пыль, постелил на него свежую газету и широким жестом предложил гостю сесть.

— Нет, — присаживаясь, улыбнулся Купцов, — я не призрак. Можешь пощупать. Принимаешь гостя?

— Ну, смотря какого, — буркнул хозяин.

— А ты, стало быть, окончательно порвал с «системой» и на трассу больше ни ногой? — осматривая мастерскую, протянул Иван. — Решил вернуться к старому ремеслу?

— Так и вы свое ремесло не забываете, — усмехнулся Буня.

— Сыск не ремесло, — назидательно заметил Купцов. — Сыск — это искусство.

— Может пивка? — скрывая охватившее его беспокойство, предложил хозяин.

— Спасибо, — отказался Купцов, — я не употребляю.

— Вы счастливый, воля есть, а я вот балуюсь… Сразу хочу сказать, — решился Буня, — нет больше Буни. Остался гражданин Носов Николай Кузьмич, вернее, товарищ Носов. Вот так… Я теперь полностью чистый перед вами, работаю.

— Вижу, — согласился Иван, доставая сигареты. — У тебя курят? Ну и как, нравится работать?

— Ничего… — протянул Носов. — Правда, платят маловато, но я еще подрабатываю. Главное — мастерская здесь, писать можно. Это все так, ерундовина. — Он пренебрежительно кивнул на незаконченную афишу.

— А для души? — прищурился Купцов.

Буня стрельнул в него недоверчивым взглядом, потом, немного поколебавшись, полез за груду афиш и старых досок. Достал небольшое полотно и поставил на стол.

Иван всмотрелся. Разбитое окно, керосиновая лампа на деревянном подоконнике, а в глубине отражается в зеленоватом мутном зеркале женская фигура.

— «Ожидание», — явно надеясь на похвалу, сказал Носов.

— Ничего, — скупо похвалил Купцов, уловивший в картине явное подражание Константину Васильеву.

— «Ничего», — скорчив гримасу, обиженно передразнил Буня, — со временем лучшие картинные галереи мира будут оспаривать право выставить мои полотна!..

— Ладно, не обижайся, — примирительно заметил Купцов. — В картинах я действительно не очень разбираюсь, а вот другие твои произведения я ценил, как знаток. Помнишь, рисованные фальшивочки?

— Что было, то прошло.

— Прошло ли? — подался вперед Иван. — Тут недавно проскочила одна штучка. Уж не ты ли, дорогой, за старое взялся?

— Мало ли спецов по этой части? — отводя в сторону глаза, промямлил Буня. «Господи, неужели с появлением этого знакомого сыщика начинается прежний кошмар?»

— Мало, дорогой гражданин Носов, мало. Билетики на Ла-Скала ты рисовал? Может, по молодости лет соблазнился? Сознавайся, все одно — дело прошлое, чего уж теперь темнить?

— Не-е, это не я, — хозяин мастерской выставил перед собой ладони, выпачканные краской. — Но тоже классная работа.

— Откуда знаешь? — насторожился Купцов.

— Говорили, — равнодушно пожал плечами Носов. — А кто, не помню, давно все было и быльем поросло. Я вот жениться собираюсь.

— Может статься так, что придется подождать с женитьбой, — вздохнул Иван, сокрушенно разведя руками. — Есть у меня подозрение, что ты, по просьбе неких друзей, сделал одну фалыпивочку. Не возражай, — предупреждающе поднял он руку, — дело там слишком серьезно повернулось.

— Не делал я ничего!