Наследница

— Бабуль, ты чего?!

— Чаво, чаво! — Заворчала она. Потом улыбнулась. — Живые и слава богам. Идите ко мне.

Мы подошли. Она протянула руки ко мне. Пришлось склониться. Взяла мою голову в свои ладошки. Поцеловала в лоб. Потом так же Фредерика и Араторна. Лидию и Валенсию. Заметил, что глаза ее увлажнились. Она не часто приходила в Аквалон, но мы все видели, с какой радостью ее встречали наши родители, особенно королева.

Бабушке Морган часто приходилось нас лечить, когда мы болели. Она постоянно заставляла пить свои отвары. Какие-то были сладкие, но в основном горькие. Она так и говорила: «…яд всегда сладок, а то, что лечит, всегда горькое». Могла наругать любого, даже дядьку, и тот ничего ей не мог возразить. Старушка выговаривала ворчливо иногда самой королеве и та выслушивала ее.

А как она спорила и ругалась с Верховным Магом, дядей Анри, по поводу лечения, называя все лечебные амулеты шарлатанством?! Помню, как-то мы с ребятами подслушали один раз, как она ругалась на отца Лидии и Валенсии.

— Ты Анри не увлекайся магией в лечении! Слишком легко! Только до конца не лечит она! У матери-природы есть все, что бы вылечить любую хворь. Пусть это дольше, но зато лучше. Каждая травинка имеет свою магию, вот и используй ее, а не ту, что вы все творите! А то привыкли — раз и все готово! Ишь, быстрые какие! Снаружи-то вроде молодец, а внутри все сгнило! Такая магия хороша, когда нужно срочно человека спасать, рану закрыть или личико красиво подправить, но вот чтобы он выздоровел до конца, нужна магия трав, ягод, листочков, корешков и отваров, а не дурацких амулетов.

И вот сейчас, эта старая женщина, пришла сама в разбитую армию, павшую духом и стала спасать раненых, выхаживая их, не разбирая кто перед ней — высокородный или простолюдин.

Поцеловав в лоб Фредерика, посмотрела ему в глаза.

— Повзрослел или как? Может отварчик тебе сварить, что б по кустам не бегал?

— Не бабуль! — засмеялся принц. — Не надо! Я всякую дрянь, как ты говорила, уже давно не ем.

Она ощупала его.

— Ну-ка, сЫмай свое железо.

Фредерик стал разоблачаться. Когда на нем осталась рубаха и штаны, бабуля ощупала его. Тщательно промяла руку. Потом посмотрела на Ёрику.

— Залечила, красавица?

— Залечила, бабушка.

Хитро улыбаясь, спросила её:

— Встретила? — Ёрика покраснела. Я был удивлен, ни разу не видел ее краснеющей. Остальные тоже с интересом смотрели на девушку.

— Встретила, бабушка.

— А я что тебе говорила? А ты только фыркала, да нос задирала! Эх вы, молодо-зелено!

— Бабуль, это ты о чем? — Спросил подозрительно Федя.

— О своем, о девичьем. Чего уши развесил? Тебе какая печаль, о чем я с девкой говорила?

— Да не, бабуль, я ничего. Но хоть договорились о чем-то?

— Договорились. А чего у тебя глазки заблестели? Ты хоть знаешь, что тебе нужно будет сделать, что бы она сказала тебе «ДА»?

— Не знаю, бабусь. Просвети?

— Я тебе, охломон, лучше взвару своего налью. И для души и для тела будет полезно!

— А может не надо, бабуль?

— Надо, милок, очень надо. Поверь старой бабке!

Мы все захохотали. Фредерик стоял и недоверчиво смотрел на бабку. Повернулся, посмотрел на Ёрику… жалобно. Она же стояла и виновато улыбалась.

Но я понял, что в свое время бабка Ёрике предсказала, что встретит она принца и влюбится в него по уши. Вот только Ёрика не поверила, однако это случилось. И да! Ёрика влюбилась в принца и готова была отдать ему все, что имела, то есть — саму себя.

Самое главное, принцу большего и не надо было. Он понял, что встретил ту единственную, ради которой стоит даже умереть, ту, с которой ты будешь счастлив, ту, которая тебе в один прекрасный момент скажет: «… любимый, у нас будет ребенок».

И это самое большое счастье! За это стоит драться, пусть даже против всего мира. Наплевать. Я был очень рад за него и за Ёрику, как и за Араторна с Лидией, и даже за Валенсию с Ричардом, пусть она его гнобит. Но это только сейчас. Я знал и другое о Валенсии, что она очень ранимая, что она боится пустить кого-то в свое сердце, но если впустит, то тогда ее любовь будет безгранична, яростна и в тоже время нежна.

Я надеялся, что Ричард даст ей эту любовь. Видно, что на самом деле он — хороший парень. Именно такой и должен был стать мужчиной для моей Валенсии. Я смотрел на них, на моих друзей моего детства и моей юности. И я был за них искренне рад. У меня даже слезы набежали на глаза, но я постарался незаметно смахнуть их, чтобы никто ничего не увидел. Мы ведь одна команда, как говорил дядька! Мы — одна семья!

Пару дней мы двигались строго на запад. Обошли Аквалон по большой дуге. Прошли озеро ундин. Разговаривал с Лолереей. Итог — Марина и Медея пошли в моем войске, полностью вооруженные, плюс две сотни боевых ундин.

После моего разговора с княгиней, ко мне подошла Марина.

— Слав, прости меня за тот разговор!

— За какой, Марина?