Наследница Ингамарны

В конце лета Гинте исполнилось семь лет. Прозанимавшись в группе ольмов около года, она умела больше, чем те, кто учился в школе Аххана уже третий год. Поздней осенью и зимой занятия проходили в основном в помещении. Ольмы усиленно зубрили тануман и работали в зимнем саду, ухаживая за плодовыми растениями, а заодно и учась управлять нигмой. Гинте нигма подчинялась лучше, чем иным мангартам. На неё смотрели с уважением, некоторые с завистью. В общем-то все относились к ней по-дружески, но друзей у неё в школе нумадов не было. Да и в храмовой школе тоже. Она ходила туда всё реже и реже. И даже разлюбила игру в лин-лам. А разговоры прежних подружек казались ей такой невыносимо глупой трескотнёй, что порой просто её раздражали. Гинта не страдала от одиночества. Несмотря на свой юный возраст она уже привыкла к ощущению какой-то обособленности, отстранённости от всех. Она не знала, почему ей так знакомо и привычно это ощущение. И почему ей так знакомо чувство радости, которое переполняло её во время работы с нигмой. Всё это уже было… Наверное, тогда, когда огромный зиннуритовый сингал охранял дворец в городе с широкими площадями и бежал к ней по первому зову. Когда-то она уже была одинока. И привыкла к этим взглядам снизу вверх. Сейчас она опять ловила на себе такие взгляды, хоть и была самой маленькой в школе. И вообще во дворце.

Осенью у Гинты появился необычный друг. Мангал. То, что нумады приручают диких зверей, в Сантаре никого не удивляло, но, во-первых, Гинта ещё не была нумадой, а во-вторых, приручить мангала пока не удавалось никому. Размерами мангалы лишь чуть-чуть превосходили своих безобидных родичей, с незапамятных времён живущих бок о бок с человеком, но охотники боялись их больше, чем вунхов, сингалов и даже харгалов, которые иногда зимой спускались с гор в нижние леса. Люди вообще боялись этих зверьков. Многие считали их вирунгами — коварными лесными демонами, имеющими обыкновение превращаться в различных животных и якобы чаще всего в мангалов. Особенно пугал их странный, совершенно не звериный ум. Казалось, они не только понимают человеческую речь, но и читают мысли. А их злопамятность уже давно вошла в поговорку. Если ты обидел мангала, даже случайно, жди беды. Встретив в лесу этого зверька, лучше сделать вид, что не заметил его, и, шепча заклинания, убраться подальше. Он, конечно, первый не нападает, но мало ли… И ещё: никто никогда не слышал голоса мангала, кроме, разве что, фырканья и шипения. Эти зверьки не рычали, не мяукали, не лаяли. В Сантаре даже была поговорка — "Нем, как мангал". Создавалось впечатление, что они общаются мысленно и умеют внушать — не только животным, но и людям. Возможно, в этом и была причина странного, безотчётного страха, который они вызывали у людей. Зачем они внушали его? Потом Гинта поняла, что это один из способов самозащиты.

Тинг, как она назвала своего четвероногого друга, приполз в дворцовый сад, истекая кровью. Он был ещё почти детёныш и, по-видимому, рискнул напасть на слишком крупную добычу. Скорее всего, на занга, который и поддел его рогами. Гинта нашла зверька под кустами тиги, принесла в свои покои, сама залечила рану и кормила его, пока он не поправился достаточно, чтобы вернуться в лес. Он был очень красив — серебристо-серый, с белыми кисточками на ушах и белым кончиком длинного, пушистого хвоста. Из-за расцветки Гинта и назвала его Тингом. В переводе с древнего языка это означало «серебряный» (от тин "серебро"). Мангал прожил в замке дней десять, не подпуская к себе никого, кроме Гинты. Однажды утром он исчез.

— Он не вернётся, — сказал дед. — Не грусти. Ты же знаешь, мангала невозможно приручить. Хорошо уже то, что он принял твою помощь. Лесные духи будут благосклонны к тебе.

— А я к нему уже привыкла, — вздохнула Гинта. — Если бы он знал, как я по нему скучаю, он бы обязательно ко мне пришёл. Хотя бы ненадолго.

На следующий день мангал вернулся. Проснувшись, Гинта увидела его на подоконнике. Зверёк сидел и внимательно смотрел на неё своими огромными синими глазищами. Наверное, от его взгляда она и проснулась.

— А вы с ним похожи, — пошутил однажды мангарт Хамид. — И глаза у вас похожи, и вообще… Вы оба непонятно кто.

— Как это "непонятно кто"? — удивилась Гинта. — Он вообще-то зверь, а я человек.

— Он необычный зверь, — задумчиво сказал Хамид. — Да и зверь ли?

— Ну уж я-то человек, — засмеялась Гинта. — В этом вряд ли кто-нибудь сомневается.

— Если бы ты не выросла у меня на глазах, я бы решил, что ты богиня, — признался юноша. — Одна из настоящих гинт. Мангалы ещё никогда не привязывались к людям.